Содержанка

В момент оргазма я запрокидываю голову и сжимаю его руку ногами. Перекатываюсь на бок, дрожу, ерзаю, наслаждаясь спазмами. Удовольствием, греющим тело до самых кончиков. Рафа обнимает крепко, прижимает к себе.

— Моя, — обжигает ухо дыханием. — Блядь, моя девочка.

Мы опять целуемся. Я тянусь и сжимаю его член, понимая, что он вновь напряжен. Следуя порыву, наклоняюсь и обхватываю ртом головку. Обвожу языком, втягиваю в себя. Кожа такая нежная, что испытываю небольшой шок. Мне совсем не противно, напротив. Интересно. Охватывает азарт.

Алекс садится, я приподнимаюсь на колени, чтобы было удобнее. Убираю волосы через плечо.

— Ива, — выпаливает он.

Отрываюсь, смотрю на него, облизываюсь.

— Я продолжу?

Кивает.

Наклоняюсь. Облизываю ствол снизу вверх, импровизирую. Ласкаю его, целую. Люблю. Потом начинаю сосать, помогать рукой там, где не достаю.

Мы оба вновь впадаем в какой-то будто транс, охватывает страсть, сексуальное напряжение. В крови коктейль от любви и жажды. Иначе не получается.

Алекс накручивает мои волосы на кулак, чтобы не мешались. Сжимает. Свободной рукой ведет по члену. Чуть оттягивает его, направляя меня к мошонке, которую тут же облизываю, догадываясь, как ему это нравится. Едва он отпускает ствол, я вновь захватываю в плен головку. Вожу рукой вверх-вниз, слюны много, это легко получается. Алекс дергается, сжимает крепче волосы.

— Мы не обсудили. Куда. Можно кончать, — выпаливает.

— Я люблю тебя, — отвечаю. Разве еще нужны какие-то ответы?

Раз я люблю тебя, ты можешь кончить, как тебе хочется. Мне это будет приятно. Его жидкость теплая, солоноватая, необычная на вкус, но не противная. Ее много. Я проглатываю, еще раз облизываю головку.

Рафа падает на подушки. Я тут же забираюсь сверху. Устраиваюсь на нем в позе наездницы. Его глаза закрыты, между бровей складка. Он дышит, отдыхает, чувствует. Он опустошен, а во мне, напротив, море энергии!

— Ты мой, — выпаливаю бесстыже. — Только что я была твоей. А теперь ты мой.

Он открывает глаза. В них чувства. Острые, как бритва. Я режусь душой, сердцем, мне нравится. Его руки на моих бедрах как-то сразу. Поглаживают

— Я хочу, чтобы ты был только мой. Слышишь? Именно в этом смысле. Только мой. Если ты хочешь, чтобы я был счастлива, если любишь… то должен дать мне больше, чем обещал изначально.

Алекс переворачивает меня и нависает. Плитой придавливает к матрасу, я изо всех сил обнимаю его руками и ногами. Срывается на дрожу и толкается бедрами, будто во мне.

— Какая наглая содержанка, — приподнимет брови.

Щипаю его изо всех сил.

— Эй!

Морщится, но не защищается, позволят.

— У тебя будет со мной всё, что захочется. Я буду стараться. Я всё для тебя сделаю.

Глава 32

Столько бодрости, словно всю ночь проспала. Хотя в действительности — ни минуты.

Ношусь по номеру будто обе ноги здоровы. Собираюсь. Алекс развалился в кровати, отдыхает под белой простыней. Смотрит на меня. Зевает.

— Я опаздываю. Это ты виноват. Ты во всем виноват, — бормочу под нос. Замираю перед зеркалом, начинаю причесываться. — Всю ночь с тобой… всё это. Я на Игры прилетела, а не… вот это вот.

Он смеется.

— Я закончу дела в два и приеду. Продолжим?

— Да! — выпаливаю. Кидаюсь к сумке, перетряхиваю ее.

Он смеется.

— Вот что значит, восемь лет разницы. Я выжат, она носится.

Передразниваю. В действительности мой энерджайзер и правда притих. Мы как-то слишком ярко мирились, иногда было даже стыдно, столько ощущений и откровенной близости. Но стыдно, если кто-то увидит. Алексу всё нравилось, перед ним не было.

— Да где же они! Еб вашу мать! — кричу я. Мы маски сорвали, можно уже не держать марку, что неженка.

— Ого как она умеет, — Алекс падает на подушку и смотрит в потолок. — А с виду такая милая.

— Несмешно! Я не могу найти шпильки. Да где они!

— Расчешись просто.

— Ты не понимаешь! Это особенные чемпионские шпильки. Шпильки победителя. Сегодня Таня выступает второй, и всё должно быть безукоризненно. Чтобы у нее всё получилось. Блин-блин-блин! Я не могла забыть их дома! Я тогда умру на месте! Зачемя вообще без них летела!

— Малыш, даже если мы снимем частный самолет, чем окончательно убьем Бориса, мы не успеем до выступления Тани. Купи другие. Никто не узнает. Я буду молчать.

— Даже под пытками?

— Хоть яйца отрезай.

Усмехаюсь его готовность поддержать бред, что несу.

— Да нельзя другие! — Вижу в боковом кармане бордовый мешочек, выхватываю его и прижимаю к груди. — Вот они! Боженька, спасибо! Спасибо тебе огромное!

— Они волшебные? — спрашивает Алекс.

— Да. Самые настоящие.

Делаю прическу перед зеркалом. Закалываю волосы, заливаю лаком. Всё по правилам.

— Таня, возможно, даже не узнает, что ты там.

— Это неважно. Мои девочки должны получить всю поддержку и волшебство, какое только есть.

Заканчиваю с прической, натягиваю спортивный костюм. Кроссовки.

— Куда ты, блин, собралась, недоцелованная? — рычит он.

Время поджимает, такси уже ждет, но не могу уйти просто так. Подбегаю к Алексу, целую его в щеки, в губы. Мы крепко обнимаемся, словно неделю не виделись.