Содружество Султаны

— Ну и, конечно, профессор не из тех, кто будет молчать, поэтому тут же после освобождения он снова начал принимать участие в акциях комитета.

Тайные источники предупредили профессора, что против него готовится страшное обвинение в предательстве родины. Комитет принял решение, что профессору срочно нужно покинуть Саудовскую Аравию и продолжить свою борьбу за границей. Был разработан сложный план побега.

Я опять разволновалась. Неужели моя дочь посвящена в секреты его побега?

— Был придуман такой ловкий маневр: профессор с другом якобы пошли навещать своего тяжелобольного товарища, лежащего в больнице. В больнице их встретил третий человек, внешне невероятно похожий на профессора, и они поменялись ролями. Когда эти двое вышли из больницы, то агенты, следившие за ними, пошли следом за двойником. А настоящий профессор, избавившись от слежки, тут же направился в аэропорт Рияда. С фальшивым паспортом он улетел в маленький городок на границе с Йеменом. Два дня он ждал своих людей из Йемена, знавших дорогу в обход пограничного поста. И вот маленькая группа пешком пересекла йеменско-саудовскую границу, где уже другие люди помогли ему добраться до Лондона. — Голос Амани был тихим и серьезным. — Конечно, всем известно, что, когда профессор сбежал, наша семья взяла в заложники его сына и брата и посадила их в тюрьму. — Амани, глубоко дыша, откинулась на спинку своего удобного кресла. — Вот вам история профессора. В принципе каждый в нашей стране, кому около тридцати, это знает, и теперь многие молодые люди тайно поддерживают профессора аль-Массари.

Я с трудом повернула голову. Не поэтому ли сидячие забастовки и демонстрации нарушают мир в нашей стране? Скоро, со страхом думала я, вся страна будет разделять взгляды профессора и требовать перемен.

— Мы, Аль Сауды, обречены, — простонала я и закрыла голову руками.

Глава четырнадцатая ПРОРОЧЕСТВО КАРИМА

В эту самую минуту в комнату вошел Карим. Озабоченный, он спросил у девочек:

— Что с мамой?

Маха тут же выпалила:

— Мама боится, что Амани является членом революционной группы.

В глазах Карима отразилось полное недоумение. За несколько минут на него вылился целый поток слов, из которого абсолютно ничего нельзя было разобрать. Как только до него дошло, что Амани знает о человеке, призывающем к свержению власти нашей семьи, больше, чем следовало, Карим совершенно обезумел.

Сначала он наорал на Амани:

— Дочь! Ты что, совсем потеряла рассудок? Ты что, являешься последовательницей этого человека?

Амани защищала свою невиновность:

— Я не последовательница! Я просто сообщила, что мне известно. — Моя дочь, холодно глядя на меня, выпалила: — Мама настояла на том, чтобы я рассказала. Это она виновата!

— Какая разница, что сказала тебе мама. Ты не должна иметь никаких дел ни с кем, кто поддерживает идеи наших самых заклятых врагов. Каждый день происходят аресты! — Карим стукнул кулаком по стене так, что закачалась дорогая картина. — Ты глупая, глупая, глупая девчонка!

С тревогой я взглянула на Амани.

Я уже готова была приласкать свою дочь, как вдруг Карим направил еще пущий гнев на меня.

— Султана, ты вырастила из наших дочерей мятежниц! Я хочу сказать, что больше этого выносить не намерен!

Я была так ошарашена этим обвинением Карима, что не могла вымолвить ни слова.

Маха тихо выскользнула из комнаты, Амани тоже сделала попытку уйти, но Карим приказал ей остаться.

— Я сейчас вернусь, папа, у меня кое-что есть, это тебя наверняка заинтересует. — Амани повернулась на каблуках и выбежала из комнаты.

Карим стоял как вкопанный.

Я, не находя себе места, кругами ходила по комнате.

Амани вернулась с портфелем, который молча протянула отцу.

Гнев Карима достиг апогея, когда он не смог сразу открыть замок. Как только замок поддался, он погрузился в чтение бумаг, лежащих в портфеле, вытаскивая лист за листом и бросая их на пол. Я никогда прежде не видела Карима в таком нервном состоянии.

— Где ты взяла все эти бумаги?! — проревел он.

— Моя подруга стащила их из комнаты брата, — призналась Амани.

— Вот! — Карим пытался сунуть пачку бумаг мне в руки.

Схватив из пачки сигарету, я начала нервно крутить ее, стараясь сконцентрироваться на тексте одной из бумаг. Только закурив, я немного успокоилась и тогда смогла понять, что я держала в руках.

Я сразу увидела, что это были копии пресс-релизов и документов, написанных доктором аль-Массари и другими саудовскими диссидентами.

Текст, который я начала читать, назывался «Принц месяца» и представлял собой разоблачения так называемой деятельности одного из моих старших двоюродных братьев, губернатора одной из провинций. Здесь утверждалось, будто «он заявил в Межлисе, что „у племен, проживающих на юге страны, психология рабов, им только бы набить брюхо и сесть верхом“. Или „Мой дед Абдул-Азиз Ибн Сауд говорил мне, что люди этой провинции являют собой смесь обезьян с рабами“».