София слышит зеркала

Фрау Леманн бросила на нее странный взгляд:

— Да. Только она ничего общего не имеет с человеческими вирусами, если вы об этом. Оно пришло из Шаттенштадта.

Спасибо, утешили. Впрочем, не то чтобы я не ожидала такого ответа. Внезапно возникло ощущение, что кто-то смотрит мне в спину. Обернувшись, я встретилась со своим отражением в фигурном зеркале в бронзовой раме, висевшем на стене. Скорее всего, оно тут для декора и служит элементом интерьера, потому что его поверхность изрядно исцарапана. И смотреться в такое — не приведи господь. Миг — и мои черты исказились; спустя вдох на меня оттуда внимательно смотрел Стефан. Я не изменилась в лице, чувствуя смесь раздражения и благодарности. Подглядывать — это плохо, но вот подстраховать — это дело. Хотя, скорее всего, Крампе сообщил ему, куда мы отправились, поэтому Стефан без проблем отыскал магазинчик Греты.

— Но что же вы там делали? — повторила я, снова поворачиваясь к ней.

В помещении стало еще холоднее. Я нахмурилась: какие-то штучки теневой волшбы?

Свет замигал, потух, я пропустила вдох. Фрау Леманн что-то прошипела, и комнату вновь залило желтым сиянием. Во всяком случае, после темноты глаза восприняли освещение именно так.

Возле нее уже парило то ли пять, то ли шесть бабочек, окружавших фрау Леманн темным ореолом.

— Не обращайте внимания, — хрипло сказала она, — у нас тут такое бывает. Свет и шатты плохо совместимы.

Мне показалось, что шея фрау Леманн стала темнее. Странно. Вроде бы позы не меняла, а свет стал падать как-то иначе. Или мне уже чудится всякое?

— Я пыталась понять, с чем связан Шмидт. Видите ли, София, самый быстрый способ что-то узнать о человеке — погладить его тень и попробовать его кровь. Поэтому я и недолго раздумывала. Жизнь Юргена для меня все.

— Что вы обнаружили? — тут же поинтересовалась я.

То, что она любит своего мужа, это, конечно, прекрасно, однако я сейчас не настроена слушать семейную историю. Она это прекрасно поняла и криво усмехнулась.

— Ничего.

Укол разочарования, раздражение, что вела всю эту комедию, и тут же мысль: а вдруг врет? Я прислушалась к голосу зеркала, наполнившему помещение еле слышным шепотом. Нет, увы. Она говорит правду. Иначе мне бы дали знак. Да и Стефан там не дремлет.

— Cовершенно ничего, — повторила она. — Возникло ощущение, что я оказалась рядом с бездушной плотью. И даже кровь была как жалкое подобие настоящей.

У меня по спине пробежали мурашки. Она права! Душа Шмидта блуждала рядом.

Шея фрау Леманн стала темнее, я различила две широкие полосы… Точнее, о боже! Полосы — совсем неверное определение. Это же изогнутые и непропорционально длинные руки с уродливыми черными пальцами.

— Я оказалась бессильна, — покачала она головой. — Хотя, знаете…

Она закашлялась и, нахмурившись, посмотрела на сигарету.

— Что за… — начала было она, но тут же захрипела.

Мундштук выпал из ее пальцев и покатился куда-то в угол. Прямо на моих глазах она побледнела до синевы и схватилась за шею. Янтарь в глазах превратился в бездну боли и отчаяния, а на губах замер крик о помощи. Я кинулась к ней, но фрау Леманн уже повалилась на пол.

За спиной зазвенело зеркало, а помещение наполнилось отвратительным мерзким смехом.

В магазинчик вихрем ворвался Гюнтер, снеся дверь с петель. На мгновение я успела заметить, что его глаза подобны раскаленным углям. Рядом охнула Славка.

— Быстро на улицу, — сказал он таким голосом, что не возникло ни малейшего желания спорить.

Мы быстро направились к двери. Я покосилась на Гюнтера. Бр-р-р, нет, лучше не смотреть. Вроде и в человеческом теле, а вся сущность так и прет наружу. Надо будет потом у Стефана расспросить все.

Славка уже была на улице, когда я почувствовала, что зеркало настойчиво шепчет и зовет меня. Я развернулась и подошла к нему.

— Соня, что такое? — послышался голос Гюнтера.

Из-за мутной исцарапанной поверхности на меня смотрел Стефан. Не говоря ни слова, он протянул руку. Не было сказано ни слова, но я прекрасно понимала, что ему срочно нужно, чтобы я прошла именно по зеркальной дороге.

Поэтому, не раздумывая, я преодолела легкое сопротивление зеркальной глади, вложила свою ладонь в его и шагнула прямо в Зеркалье.

Глава 5 Лайсхалле

В Шпигельванде было солнечно и свежо. Высоченные сосны, казалось, касались неба. Солнечные лучи играли в водах озера Альстер серебристыми бликами. По берегам озера — опавшие листья и ворох упавших с деревьев иголок, присыпанные первым снегом. Порой из леса выбирались деловитые ежи, тянувшие на иголках грибы и ягоды, или выглядывали шкодливые зайцы, которые здесь совершенно не боялись людей и смело топтались прямо возле окон.

Да, именно окон: от крыши до пола. Или стен, как кому нравится. Было видно все, что происходит вокруг. Даже крыша была прозрачной, позволяя солнечному или лунному свету проникать внутрь, чтобы освещать два рояля, черный и белый. Больше ничего в помещении не было.

Клавиши черного рояля были недвижимы, белого — вдавливались на малой октаве, однако никаких звуков сквозь стеклянные стены не доносилось.