Soft power, мягкая сила, мягкая власть

Очевидное вмешательство США во внутренние дела той же Венесуэлы и крайне неумелое коммуникационное прикрытие такого курса в ходе безуспешной попытки государственного переворота в апреле 2002 г., негибкая публичная реакция на общий сдвиг влево в Латинской Америке закономерно ставили вопрос и о рамках синхронизации слова и дела в деятельности администрации Дж. Буша. Впрочем, синхронизация неадекватного существующим реалиям дела даже с блестящим коммуникационным сопровождением не может дать устойчивого позитивного эффекта.

Мягкая сила и стратегическая коммуникация

Если основой мягкой силы являются культурные и политические ценности, институты, которые способны притягивать других[58], то стратегическая коммуникация США является сложной, многоуровневой системой доведения этих ценностей до целевых аудиторий внутри страны и за ее пределами, а также, и не в последнюю очередь, средством разрушения враждебных духовных ценностей, перехвата управления враждебными государственными и негосударственными формированиями. Вначале на ментальном и эмоциональном уровнях, а затем и в практике реальной жизни.

Не желая утомлять читателя дискуссиями о сути и роли СК во внешней политике, приведу определение стратегической коммуникации из доклада Белого дома Конгрессу США от 16 марта 2010 г. «Национальные рамки стратегической коммуникации» (National Framework for Strategic Communication), поскольку данный документ отражает последний на существующий день официальный подход к пониманию стратегических коммуникаций на президентском уровне и, по этой причине, оказывает непосредственное воздействие на внешние стратегические коммуникации США.

«За последние несколько лет термин «стратегическая коммуникация» стал пользоваться растущей популярностью. Однако различное использование термина… привело к существенному беспорядку. В результате мы полагаем, что необходимо начать этот доклад с разъяснения того, что́ мы подразумеваем под стратегической коммуникацией. К «стратегической коммуникации (-ям)» мы относим: a) синхронизацию слов и дел и то, как они будут восприняты отобранными аудиториями, равно как и b) программы и действия, сознательно нацеленные на общение и привлечение целевых аудиторий, включая и осуществляемые посредством связей с общественностью, общественной дипломатии и информационных операций»[59].

В этом определении делается вполне уместный упор на необходимости синхронизации слов и дел, поскольку опыт первого десятилетия XXI в. дал в лице администрации Дж. Буша не самый лучший пример такой синхронизации в истории США и, пожалуй, один из самых худших вариантов восприятия слов и дел Соединенных Штатов на международной арене даже их ближайшими союзниками.

Все три основные части СК (связи с общественностью, общественная дипломатия[60] и информационные операции) взаимосвязаны друг с другом, однако и имеют свои особенности. Соединенные Штаты имеют давнюю традицию влияния на народы других стран посредством общественной дипломатии. Общественная дипломатия дает ценное дополнение традиционной межгосударственной дипломатии, в которой преобладает официальное взаимодействие профессиональных дипломатов. В отличие от связей с общественностью, нацеленных преимущественно на информирование и влияние на население и СМИ США, общественная дипломатия включает усилия по прямому взаимодействию с гражданами, общественными деятелями, журналистами и другими лидерами общественного мнения за пределами страны. Общественная дипломатия призвана оказать влияние на отношение к политике и национальным интересам США, побуждать к действиям в их поддержку[61].

В объединенной доктрине информационных операций объединенных начальников штабов (февраль 2006 г.) дается следующее определение информационных операций: «Информационные операции (ИО) являются неотъемлемой частью успешного выполнения военных операций. Главная цель ИО состоит в том, чтобы достигнуть и поддержать информационное превосходство США и его союзников. Информационное превосходство обеспечивает объединенные силы конкурентоспособным преимуществом только тогда, когда это эффективно проявляется в соответствующих решениях. ИО представляют собой интегрированное использование радиоэлектронной войны, компьютерных сетевых операций, психологических операций[62], военного обмана[63] и оперативной безопасности, включая их сопутствующие и прикладные аспекты, с целью повлиять, разрушить, испортить или перехватить процесс человеческого или автоматизированного принятия решения противником, защищая наш собственный»[64].

В социально-политическом плане информационная война – это не что иное, как явные и скрытые целенаправленные информационно-психологические воздействия систем (государств, партий, коммерческих и некоммерческих структур) друг на друга с целью нанесения ущерба, ликвидации (или присвоения) нематериальных активов противной стороны и получения определенного выигрыша в материальной сфере.