Soft power, мягкая сила, мягкая власть

Механизм семантических сдвигов прослеживается на примерах, приведенных в исследовании А.О. Хиршмана [9, с. 9]. Сосредоточившись «на «холодном» анализе внешних феноменов: дискурсов, аргументов и риторики», Хиршман доказывает, что коммуниканты находятся в плену политических доказательств, не подчиняющихся желаниям, складу характера или убеждениям участников. «Выявление этой рабской зависимости от аргументации вполне может способствовать ее ослаблению, тем самым модифицируя дискурс и восстанавливая общение» [9, с. 9].

Автор анализирует три реакции и три реакционных (в значении реактивных) тезиса. Первая реакционная волна – идейное движение, последовавшее за Великой французской революцией и утверждением всеобщего равенства перед законом, провозглашением общих гражданских прав и противостоявшее им. Вторая реакционная волна – противостояние всеобщему избирательному праву. Третья волна – современная критика государства всеобщего благоденствия как угрозы свободе и демократии, а также попытки отказаться от некоторых из ее столпов или «реформировать» их.

Каждой волне, формирующей семантический сдвиг, автор предпосылает семантический тезис. Первой – тезис об извращении: «попытка продвинуть общество в некотором направлении приведет к его движению в направлении, прямо противоположном задуманному»; второй волне – тезис о тщетности: «попытка реформы чего-либо обречена на неудачу, в том или ином смысле перемена есть, была и будет всего лишь фасадом, поверхностью, прикрытием»; третьей – тезис об опасности, который «заключается в указании на то, что предлагаемая перемена, пусть сама по себе и желательна, подразумевает неприемлемые издержки или же последствия того или иного рода» [9, с. 53, 92].

Семантические сдвиги обнаруживаются в процессе выявления отклонений общественного мнения от нормативных ценностных ориентаций в политической психологии, культуре, поведенческой активности методами политической герменевтики, предписывающей вживание во внутренний мир актора политического действия. На этой стадии обнаруживается присутствие в семантическом пространстве внешних агентов, представляющих угрозу его нормативному состоянию. Предусматривать соответствующие меры для минимизации ущербов от такого вмешательства, в том числе посредством «мягкой силы», должна информационная политика государства.

Литература

1. Шевченко А. В. Информационная устойчивость политической системы. М.: Изд-во РАГС, 2005.

2. Блакар Р. М. Язык как инструмент социальной власти (теоретико-методологические исследования языка и его использования // язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

3. Изард К. Е. Эмоции человека. М.: Медицина, 1980.

4. Словарный запас. РГНФ нацелен на сохранение русского языка. // Поиск. 2014. № 17 (1299).

5. Крауз-Мозер Б. Теория политики. Методологические принципы. Харьков: Гуманитарный центр, 2008.

6. Зинченко В. П. Психологическая педагогика. Ч. 1. Живое знание. Самара, 1998.

7. Назаретян А. П. Нелинейное будущее. Мегаисторические, синергетические и культурно-психологические предпосылки глобального прогнозирования. М.: Изд-во МБА, 2013.

8. ясперс К. Духовная ситуация времени. М.: АСТ, 2013.

9. Хиршман А.О. Риторика реакции: извращение, тщетность, опасность / пер. с англ. Д. А. Узланера. М.: Изд. дом гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010.

Р. В. Титов. Коммуникативный аудит как система контроля «мягкой власти»

Рассматривая практику использования «мягкой силы» или «мягкой власти» в политических процессах последних десятилетий применительно к вопросам национальной безопасности Российской Федерации, можно сформулировать две практические задачи:

– обнаружение воздействия «мягкой силы» внешних политических акторов на российское общество и организация противодействия ему;

– повышение эффективности использования «мягкой власти» российскими государственными институтами во внутренней и внешней политике.

Актуальность первой задачи обусловлена использованием участниками международных отношений технологии «мягкой власти» как средства влияния на внутриполитические процессы страны – объекта латентных процессов управления. Цели воздействия могут варьироваться от повышения инвестиционной привлекательности до смены политических элит в странах-мишенях. Крайним проявлением применения «мягкой силы» вкупе с новыми информационными технологиями являются политические события, получившие названия «цветных революций» и «революций 2.0» [1].