Согрей мое сердце

– Я не закончила. Последние годы вы, конечно, по очереди старались вспоминать о сестре. Удивительно, что не забыли! А потом? Потом вы снова разругались и опять я оказалась на задворках вашей памяти. Даже теперь, когда я хотела просто поделиться своей неудачей, ты воспринял меня враждебно, – голос предательски задрожал. – Вам всегда было лучше вдвоем. В те редкие моменты, когда вы не ругались.

На выходе из кухни вспомнила важную вещь и остановилась.

– В Диких землях новая тварь появилась. Местные головоедом называют. Разберись, пока всех не пожрал.

Моя миссия выполнена.

Теперь надо решить, что делать дальше. Может, отправиться в путешествие, присмотреть красивый уютный домик на каких-нибудь заснеженных островах. Буду сбегать туда в уединение…

Хмыкнула. Будто мне есть от кого бежать. Я все время одна. От самой себя бегать глупо, быстро догоняет.

Села на лавочку среди пушистых елей.

Всегда нравилась эта аллея. В свете фонарей снег красиво кружится, сказочно. Смотришь и забываешь, что вокруг по-прежнему суровая реальность. Чувствуешь легкость снежинок и растворяешься в них… Жаль, я не могу превратиться в снег и летать, летать, летать…

Волшебство момента потревожил шум из дома оленей. Невнятные крики пополам с музыкой.

Вот уж кто всегда остается верен себе. Эти копытные товарищи тысячу лет только и делают, что наслаждаются жизнью. Никаких депрессий, одно удовольствие.

У них бы поучиться.

– Эй, девица-красавица, чего одна глухой ночью сидишь? – знакомый голос донесся со спины.

Клаус обошел лавочку, стряхнул снег и сел рядом.

В нем тоже мало что меняется. Единственный раз назло Дару, чтобы иметь с ним меньше сходства, состри волосы под короткое, вечно торчащее, нечто. Зря. Они все равно похоже больше, чем я на них. Одни узоры по всему телу чего стоят. А у меня просто бледная кожа. Без единого узорчика.

Помню, как рисовала хной на руках и везде, куда могла дотянуться, нечто похожее. По цвету и правда было похоже, а вот рисунок, как ни старалась, не удавался. Выходил корявым, линии резкие, ерунда полнейшая. Братья лишь смеялись надо мной, трепали по волосам и уходили. Вдвоем. А я магией очищала кожу и пыталась снова нарисовать. Лучше. И все равно не получалось.

Узоры заколдованы от копирования волшебным авторским правом. Шутка, конечно.

– Думаю, куда податься, – снова посмотрела на фонарь и снежинки.

Вид успокаивает.

– Хочешь нас бросить? – братец улыбался своей фирменной улыбкой.

Однажды ему хватило ума заявиться на какой-то суперпопулярный фестиваль у простых смертных. Сиял там как бриллиант, засветился в прессе, произвел фурор и исчез. Потешить свое самолюбие хотел, а породил волну подражания. Когда каждый паренек пытался всеми доступными способами добиться хоть капли схожести. Улыбка удавалась чаще всего.

– Твой юмор носит издевательский характер, Клаус.

– Я не шучу, – качнул он головой.

Эта ночь становится самой откровенной в моей жизни. Богатой на правду.

– Из нас троих только вы – ты и Дар – вечно бросали меня. Из раза в раз. Возьму с вас пример повального эгоизма и поступлю также.

Клаус взъерошил волосы привычным движением. Начал так делать, когда волосы состриг. Никак не мог привыкнуть. С новым имиджем примирился, а привычка осталась.

– Знаешь, когда все началось… между мной и Даром… Я столько раз порывался извиниться перед тобой, и каждый раз трусил, – он виновато усмехнулся, – как мальчишка. А потом было стыдно за прошлое, не хотелось лишний раз напоминать.

Слеза одиноко скатилась по щеке, оставляя мокрый след. Я смотрела на снег в отсвете фонаря перед собой, поэтому Клаус не заметил и тихо продолжил:

– Никогда не поздно исправиться. Прости, Метель. Если сможешь. Мы столько натворили… Я бы не простил. Слишком упрямый, – он хмыкнул. – Ты всегда отличалась от нас. Потому что ты лучше нас. Всегда была лучше.

Слезы неслышно струились по щекам одна за одной, падая на ладони. Клаус не замечал или делал вид, не знаю, но я ни одному мускулу не позволила дрогнуть, а звуку – вырваться из горла.

– Если бы тебя не было, мы с Даром давно бы стали врагами и вели непрекращающуюся войну, – продолжал он, невесело усмехаясь. – Угробили бы кучу народа… Но ты всякий раз служили тем самым толчком, что усаживал нас за стол переговоров. Ты имеешь полное право злиться на нас. Мы идиоты. Дар в этом, конечно же, никогда не признается. Метель…

Руки развернули меня, заставляя теперь смотреть на Клауса. Большими пальцами он бережно вытер катившиеся слезы, и заглянул в красные глаза.

– Да, семья из нас вышла хреновая, мягко говоря. Тебе достались отвратительные братья, а нам – самая лучшая сестра, которой мы совершенно точно не заслужили. Не помню, когда говорил последний раз и говорил ли вообще, я люблю тебя и никогда не переставал любить. И Дар тебя любит. Наша малышка Метель…

Он прижал меня к себе. Уткнулась в его плечо и все же всхлипнула.

– Какие же вы…

– Согласен, – прошептал Клаус, поглаживая по спине.