Согрей мое сердце

Глаза Холли округлились, и Тео пришло в голову, что он уже давно не получал такого удовольствия. Ярость, которая сжигала его, пока он читал газеты, угасла. Испарилась. Возможно, она затерялась в упрямом ротике Холли или в какой-нибудь черточке ее красивого лица, которое по-прежнему его завораживало. Исчезла в идеальном изгибе ее фигуры, в тонкой талии, переходящей в соблазнительно крутые бедра…

А может, дело просто в том, что он касался ее прошлой ночью, пробовал ее на вкус, и этого оказалось достаточно, чтобы он снова стал наркоманом? Стоит ли притворяться перед самим собой, если он по-прежнему ее желает? Всегда желал.

Так почему бы не уступить искушению?

Холли увидела разложенные на кофейном столике газеты и нахмурилась.

– Я никому не золотил ручку, – сказал Тео, обошел ее и устроился на низком мягком белом диване. Откинувшись на спинку, нисколько не спеша, он следил за тем, как ее взгляд переместился с его лица на обнаженную грудь, которую он не потрудился прикрыть. Казалось, Холли ничего не может с собой поделать. – Какая мне выгода напоминать миру бизнеса, что я женился на никому не известной американке, стремящейся во что бы то ни стало взобраться по социальной лестнице?

– Ну надо же, какой полет фантазии, – парировала Холли. Она говорила по-прежнему холодно. Если бы Тео не смотрел на нее столь пристально, если бы он не видел разгорающееся голубое пламя в ее глазах, он поверил бы этому арктическому холоду. – Но я не помню, чтобы в какой-либо статье меня назвали карьеристкой или никому не известной американкой.

Тео склонил голову:

– Полагаю, это подразумевалось.

– Значит, поэтому ты легко поверил, что я была тебе неверна? – спокойно спросила Холли. Тео этого не ожидал. – Потому что все время ты обо мне именно так и думал? Потому что в глубине души, а может, и не так уж глубоко, ты решил, что измена для американки, стремящейся забраться на верх социальной лестницы, это плевое дело?

Тео потребовалось приложить усилия, чтобы усмирить желание защитить себя и объяснить поступки, которые он совершал после того, как она перевернула его мир вверх тормашками. Он ей ничего не должен. Тео положил на спинку дивана руки, не сводя взгляда с ее лица.

– Ты зачем явилась? – спустя мгновение спросил он. Скулы Холли залил легкий румянец, и Тео велел себе не реагировать на это. Не уступать желаниям тела, не позволять воспоминаниям затуманить мозг. Не сейчас. – Телефонного звонка было бы достаточно. Зачем утруждаться и приходить сюда, если огонь разожгла не ты? Это, разумеется, подольет в него масла.

– Наверное, я хотела посмотреть, как ты будешь лгать мне в лицо, – ответила Холли.

Это был болезненный укол. Он заставил себя пожать плечами.

– И почему ты снова спряталась за эту эксклюзивную броню? – не ответив на ее шпильку, поинтересовался Тео. Он удержался и не вскочил на ноги, не привлек ее к себе. Он не позволил своему телу говорить за себя. «Тяга, – подумал Тео. – Проклятая зависимость, и ничего более». – Ты чего-то боишься?

Холли выпрямилась и превратилась в статую.

– Броня? Там, где я живу, это называется платье.

– Прошлой ночью ты отправилась по клубам, одевшись, как девушка, которую я помню. – Голос Тео словно говорил о любви. Или как минимум о сексе. Впрочем, для них двоих любовь и секс были неотделимы. В прошлом. Та поэзия, которая связывала их, всегда была возвышенной, без примеси греховного сладострастия. – Или ты одеваешься так только темной ночью? А может, это был очередной ход? Еще одна роль, которую ты играла, изо всех сил пытаясь подчинить меня своей воле?

– Подходящая одежда для той обстановки, – отрезала Холли. – Не было у меня никакого тайного умысла. Прости, если разочаровала.

– Тогда почему обстановка этого номера потребовала от тебя балагана с переодеванием? – осведомился Тео, окидывая взглядом ее фигуру. – Ты должна понимать, что я всегда считал Холли Холт, очаровательную, наивную искательницу приключений, с которой столкнулся как-то летом на греческом острове, привлекательнее Холли Цукатос, светской женушки, расчетливой и алчной, совершающей грабительские набеги на мой банковский счет, истощая тем самым мое терпение?

– В следующий раз я обязательно обращусь к тебе, чтобы ты просветил меня, как мне надо одеться, – ядовито ответила Холли. – Но вынуждена поставить тебя в известность, это случится не скоро.

– Однако же ты галопом бросилась ко мне, чтобы поговорить. Изысканно одетая, хотя не далее, как вчера ночью, ты была прежней Холли. Как я могу считать, что ты сделала это не намеренно? – Тео устроил маленькое представление, потягиваясь. Он даже улыбнулся, услышав, как Холли с шумом втянула в себя воздух. – Прошлая ночь, я так полагаю, была цветочками. А сегодня пошли ягодки.

Она фыркнула:

– Мне что же, нужно было одеться, как ты, Тео? То есть пересечь полгорода полуобнаженной и помятой после сна? Любопытно, какие эпические выводы ты сделал бы тогда?

– Что ты хочешь? – осведомился Тео. – И почему ты решила, что тебе необходимо натянуть твою любимую личину?

На какой-то миг вид у Холли сделался совершенно потрясенный.