Согретые солнцем

– Если близкие люди предадут меня, то собака останется верной. Они не умеют лгать и притворяться, в отличие от людей, – ответила Романия. – А кошка… Она живет сама по себе и привязана больше к дому, чем к хозяину.

– А моя кошка меня любит.

– Как? Тебя кроме меня еще кто-то любит? – шутливо произнесла Рома. – Это безобразие!

Она прильнула губами к его губам, и он быстро расстегнул пуговицы на ее одежде. Романия ощутила его нежные руки на своем обнаженном теле и, уже не стесняясь, покрывала поцелуями его грудь, опускаясь все ниже. Ей безумно хотелось раствориться без остатка в любимом человеке.

– Я хочу тебя, по-настоящему, – горячо прошептала она.

Безграничная радость и нежность затопили сердце Ростика горячей волной после этих слов.

– Моя Ромашечка, любимая, самая желанная! – Он покрывал все ее тело поцелуями. – Ты хорошо подумала? Не пожалеешь потом?

– Никогда! – сказала она.

Романия хотела еще что-то добавить, но последние мысли растворились в нахлынувшей страсти, захлестнувшей их жаждущие сближения тела. Ростик был нежен и осторожен, и они слились в одно целое. Романия успела только коротко и тихо вскрикнуть, а затем его горячие губы накрыли ее рот.

Ее лицо исказилось в сладкой муке, и она ощутила внутри взрывы новых вселенных; пронзительное блаженство переполнило их обоих. Окутанные нежностью, они некоторое время лежали тихо, прислушиваясь к своим ощущениям, которые все еще пульсировали в их телах. Постепенно они успокаивались, лежа в объятиях друг друга, пока жар их остывал. Наконец Рома сказала, что ей холодно.

– Моя любимая, мы всегда будем вместе?

– Конечно!

– Тебе было со мной хорошо?

– Это было неземное блаженство, – улыбнувшись, ответила она.

Она облизнула свои пересохшие губы и пожаловалась, что ужасно хочется пить.

– Воду на зиму отключили, – сказал Ростик.

– Пора домой, – заметила девушка, – иначе неприятностей не миновать.

– Так не хочется тебя отпускать! – воскликнул Ростик. – Слушай, Ромашечка, у меня есть предложение!

– Какое? Попить воды из озера?

– Нет! Пойдем сейчас к моему отцу, все ему расскажем, и ты останешься жить у нас!

Эти слова вернули Романию в реальность. Она вспомнила, как ее отец говорил о том, что Ерема подлый человек, и невольно ей в голову закралась мысль о том, что Ростик теперь ее бросит, добившись своего.

– Ты думаешь, что твой отец будет не против меня?

– Я уверен, что папа одобрит мой выбор!

– Росточек, нам еще рано жить вместе, – сказала Романия, одеваясь. – Впереди у нас учеба… Давай пока оставим все, как есть.

– Если ты так хочешь…

– Да, я так хочу. Зайдем на «Мост любви»?

Они сидели на скамейке под сердечком, которое держал над ними ангел, и клялись друг другу в верности. Влюбленные не знали ничего о своем будущем, и только их воображение рисовало его яркими неземными красками…

В последний день февраля Романии стало плохо, и матери пришлось вызвать «скорую». Врач, осмотрев пациентку, сказал, что девушку нужно обследовать в стационаре, так как она стоит на учете у кардиолога и долгое время не обращалась за помощью.

– Я не хочу в больницу, – запротестовала Рома.

– Это ненадолго, за недельку подлечим, и домой! – успокоил ее врач.

Романия с большой неохотой собрала вещи и попросила мать позаботиться о Боне.

– Не переживай, все с ней будет хорошо, – сказала Любовь Валентиновна. – Лучше бы о своем здоровье побеспокоилась.

– Со мной ничего не случится, а вот Боня стала совсем слаба, ей нужно внимание и хорошее питание.

– Я не дам Боню в обиду, – пообещала Злата.

В отделении Романия не находила себе места. Она чувствовала, что именно сейчас Боня нуждается в ее любви, а она отлеживается в больнице. В первую очередь Роме сделали кардиограмму, затем – УЗИ сердца на новом, только полученном аппарате. После осмотра педиатра Рому направили к гинекологу.

– А это зачем? – испугалась она.

– Таков порядок, – ответили ей, – ничего страшного тут нет. Ты ведь чуть не потеряла сознание, а это… В общем, иди, там все объяснят.

Санитарка завела Рому в кабинет гинеколога, а сама вышла. Крупная, плечистая, похожая на мужчину доктор оценивающе оглядела Романию с головы до ног.

– Сколько лет? – спросила она грубым хрипловатым голосом.

– Шестнадцать, скоро семнадцать, – ответила Рома.

– Половой жизнью уже живешь?

– Нет… Да… Один раз, – растерянно пролепетала Рома.

– Ясно, – протянула врач, что-то записав в карточке пациентки. – И куда вы все спешите? Успеете еще нажиться и настрадаться. Ладно, раздевайся за шторой и ложись в кресло.

Романия зашла за ширму. Там стояло гинекологическое кресло, один вид которого сразу же привел ее в ужас.

– Не спи, раздевайся! – поторопила ее доктор.

Девушка быстро разделась, оставшись в одних трусах и майке. Зашла доктор и, взглянув на растерянную и испуганную девушку, ухмыльнулась.

– Трусы снимай! – скомандовала она.

Сгорая от стыда, Романия сняла белье и легла в кресло.

– Ноги сюда! – продолжала распоряжаться доктор. – И широко раздвинь! Перед парнями-то раздвигать умеешь, а тут сжалась, как ежик!