Согретые солнцем

У Романии сон как ветром сдуло. Она вдруг почувствовала что-то нехорошее, и тревога холодком пробежала по ее спине. Девушка смотрела сестре прямо в глаза, ожидая услышать нечто скверное.

– Ты же, Рома, догадывалась, что мне давно нравится Ростик? – выдержав паузу, спросила Геля.

– И что?

– На празднике его ошеломил мой вид! И это платье… Я получила титул «Мисс Весна 2000»! – радостно сообщила Ангелина.

– И как? Корона не жмет?

– Представь себе, что нет! Я танцевала с Ростиком, потому что он был признан лучшим парнем весны!

– Ты это хотела мне сказать?

– Это еще не все! – перешла на шепот Геля. – Потом мы с Ростиком за школой целовались…

– Врешь! – выпалила возмущенная Романия.

– Спросишь у него сама. – Геля демонстративно поджала губы. – Дальше рассказывать?

– Валяй!

– Потом мы пошли вдвоем к озеру. Ростик сказал, что у него есть ключи от домика для отдыхающих, – рассказывала Геля.

Романии показалось, что она проваливается в темную бездну, но как-то она смогла себя удержать наверху и попросила сестру продолжить.

– В общем, мы в том домике занимались сексом! – на одном дыхании выпалила Геля.

– Врешь! – дрожащим голосом произнесла Рома. – Ты все это выдумала!

– Могу рассказать, какое в домике одеяло, как стоит кровать, – возразила та. – А еще Ростик сказал, что в постели ты никакая, как бревно, и сиськи у тебя, как у твоей сучки Бони!

Не помня себя от ярости, Романия с криками набросилась на сестру и вцепилась ей в волосы. Она плакала и била ее, колотила по спине кулаками. На крик прибежали родители и Злата, и только отец смог разнять сестер.

– Гадина! Я тебя все равно убью! – кричала в истерике Рома.

– Сучка! Ты еще пожалеешь! – не унималась Ангелина.

– Да прекратите вы наконец! – еще громче прозвучал голос отца. – Можете объяснить, что у вас произошло?

– Она… – Рома показала на Гелю пальцем. – Эта тварь переспала с моим Ростиком!

– Геля, это правда? – спросила мать.

– Да! Да! Да! И что теперь?! Вы меня за это убьете?! Давайте! Я же вам не нужна! – вопила Ангелина.

– То, чего следовало ожидать! – сказал отец. – Этот малолетний ублюдок добился своего: опозорил наш род! Я так и знал, что это случится!

– Пустите меня! – Рома вырвалась из рук, державших ее, и выбежала во двор.

Она еще с крыльца увидела, что Боня неподвижно лежит в вольере. Собака умерла возле будки, вытянув лапы и устремив навеки замерший взгляд на дом.

– Нет! Нет! Нет! – неистово закричала Рома и кинулась к собаке. – Боня! Бонечка! Ну зачем ты так со мной?! Ты ждала меня, а я спала… Прости, солнышко, прости!

Девушка сидела на земле рядом с умершей собакой и выла по-звериному. На ее крики вышел Павел Тихонович, приблизился к дочери, взял ее за плечи. Ее худенькое тельце вздрогнуло, она посмотрела на отца. В глазах застыли отчаяние и беспомощность, взгляд вопрошал: «Почему так? Почему жизнь так несправедлива?»

– Ромашка, пойдем в дом, – сказал Павел Тихонович, поднимая дочь с земли. – Ей уже ничем не поможешь.

– Она меня ждала, – произнесла Романия, которая не могла сейчас связно мыслить. – Она меня всегда ждала.

– Успокойся. Пойдем в дом, ты вся дрожишь.

Словно под гипнозом, Романия тихо и безропотно последовала за отцом в дом. Он провел ее в комнату, уложил в постель. Мать принесла ей стакан с каплями валерианы, дала выпить. Романия будто окаменела. Она молча лежала, устремив безучастный взгляд в одну точку. Отец с матерью вышли из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Спустя час после этого «скорая» увезла Павла Тихоновича в райбольницу с инфарктом.

Вечером Любовь Валентиновна собрала дочерей вместе, чтобы поговорить с ними. Пришла и Романия, тихая и печальная.

– Сядьте так, чтобы я могла всех вас видеть, – попросила мать, и девушки молча повиновались, хотя сели все порознь. – Когда-то я была безмерно счастлива… Это было почти семнадцать лет назад, – задумчиво произнесла она. – Мы с отцом были на седьмом небе от счастья, когда после долгих лет ожидания на свет появились три прекрасные девочки… Тогда мы решили дать вам редкие и самые красивые имена. Первой на свет появилась Геля… Ангелочек, которого мы так и назвали – Ангелина. Затем – Злата, золотая девочка, наконец, самая маленькая – Романия, нежная белая Ромашечка. В тот день мы перестали жить для себя, решив все оставшиеся годы посвятить своим крошкам… И что теперь эти крошки сделали с отцом? Довели его до реанимации.

– Как папа? – осторожно спросила Злата.

– Верю, что он вернется к нормальной жизни после перенесенного инфаркта, – ответила Любовь Валентиновна. – По крайней мере, так прогнозируют врачи. Сами понимаете, что отцу понадобится длительное лечение, и не из дешевых. У нас есть накопления, которые мы планировали пустить на ваше обучение, и так и будет, несмотря на непредвиденные расходы… Тогда я думала, что я – самая счастливая женщина на земле, а сейчас… Я уже не знаю, было ли ваше рождение счастьем или наоборот, – вздохнула она.

– То есть мы сможем поступить в вузы? – спросила Геля.

– Да, – кивнула головой мать.