Сойка-говорун (СИ)

Первые еще о чем-то общаются. Понимаю, что блондинка тоже работает здесь ювелиром. Интересно, что она такое совершила, что оказалась здесь. Внешне она очень похожа на Кашмиру, такое ощущение, что все женщины из Дистрикта-1 на одно лицо. Волосы у нее пышные, волнистые, доходят до середины спины. Глаза голубые, губы тонкие и на верхней есть небольшой шрам, как от ожога. Я не берусь определить ее возраст.

— Как интересно, на нем есть гравировка, — говорит она.

— Разве? Я смотрела, ничего не видела.

Лестер улыбается и на жестах, что-то вещает. Блондинка через фразу передает мне «сказанное»:

— Она на внутренней стороне браслета… Это скрытая гравировка… Проявляется при определенных условиях… В данном случае, это влага… Пот или вода.

— Я этого не знала, — честно говорю я. — А можно как-то проверить это?

Мужчина что-то показывает женщине, и та встает из-за стола и уходит в сторону раздачи. Возвращается с кружкой воды. Лестер вопросительно смотрит на меня, держа браслет над водой. Я киваю, и он полностью опускает его в воду. Через полминуты достает и протягивает мне. Я смотрю на внутреннюю сторону: там действительно что-то появилось. Подношу браслет ближе к глазам: на каждом звене вырисовывается по букве. «Моей Мирте» читаю я. Эта фраза словно маленький осколок застревает в моем сердце.

Знал ли Катон, когда покупал его, что все будет так? И ведь он не просто его купил: гравировку наверняка сделали по заказу. Что тогда он вкладывал в эту фразу? Может, та симпатия, которая промелькнула между нами ради камер на Играх, была настоящей? Реальность снова давит на меня: пора перестать жить иллюзией, я в тюрьме. И пусть самый страшный убийца за всю историю Панема сейчас мне почти как друг, не стоит забывать о других. О том же Хоторне из Двенадцатого, да даже об Анхеле. Он сказал, что его преступление схоже с моим, но никто от его рук не погиб. Что же это тогда?

— Думаю, нам стоит представиться, — голос блондинки отрывает меня от раздумий. — Меня зовут Лилит Хэлл, Дистрикт-1, тюремный номер 1-126. А это Лестер Вильямс. Тоже из Дистрикта-1, номер — 1-94.

— Мирта Дагер, — быстро произношу я до того, как она скажет «я знаю». — Дистрикт-2, номер 2-136.

— Приятно познакомиться, — кивает Лилит, но по ее голосу, кажется, что не совсем. — Лестер, пойдем?

Тот показывает ей идти, а сам остается сидеть. Лилит мешкает, но Лестер бросает на нее недовольный взгляд, и та вынуждена подчиниться. Я пытаюсь застегнуть браслет, но сделать это еще сложней, чем снять.

Лестер вызывается мне помочь

— Спасибо, — говорю я, когда браслет оказывается на моей руке. Но тут Лестер перехватывает мою ладонь. Осторожно, будто прикасается к чему-то горячему, он проводит своими слегка мозолистыми пальцами по моим. При этом его лицо приобретает какое-то странное выражение. Будто он впервые видит что-то неимоверно ценное и дорогое. Я аккуратно высвобождаю свою ладонь. Мужчина несколько раз моргает и, кивнув мне, покидает стол. Я озадаченно рассматриваю свою руку, надеясь понять, что его так заинтересовало. Не найдя ответ, отношу поднос и иду к своему отряду, который стоит у стены в ожидании миротворцев.

Ровно в положенное время звучит гонг, и нас снова заковывают в наручники и цепи. Гуськом, друг за другом, Отряд-15 ведут в жилые помещения. Пока мы идем, Анхель, который следует за мной, коротко рассказывает о моем новом доме.

Жилое помещение представляет собой трехэтажное вытянутое здание. В первой половине первого этажа расположены душевые, во второй — спальни. Спальня — большая комната с пятнадцатью двухъярусными кроватями. Мужчины и женщины спят вместе. Второй этаж — это большая гостиная, отведенная для просмотра телепередач, а также для свободного времени, когда нет прогулок (они бывают только два раза в неделю). А на третьем этаже обитают миротворцы. Что у них там находится никто из заключенных не знает.

На входе в дом нас освобождают от оков, досматривают и только потом пропускают в здание. Там мы вольны ходить без постоянной охраны, но я замечаю, что на каждом углу натыканы камеры. Скорее всего, на третьем этаже наблюдательный пункт.

Мы идем в гостиную. Там на всю стену висит огромная плазма, напротив которой расставлены стулья и единственный диван. Лестер, который возглавляет наш строй, садится на диван, рядом с ним устраивается Лилит. К ним подсаживаться никто не рискует. Я занимаю стул с краю, рядом садятся Анхель, по другую руку Джерри. Миротворец включает телевизор. Там идут новости Панема.

После десяти минут мне уже становится скучно. Смотрю, что остальные заключенные тоже не восторге. Джерри ковыряет ногти, Анхель тихо хлопает руками по коленям, отбивая какой-то ритм. Почти все чем-то заняты. Как я поняла, самое главное во время просмотра телепередач — это сидеть на месте и не шуметь. После новостей включают самые яркие моменты 81-х Голодных игр. Я вздыхаю, опускаю голову. Жаль, нельзя выключить звук.

— Анхель, — тихо обращаюсь я к соседу.

— Да?

— А Лилит Хэлл и Лестер Вильямс они… ну… они пара?

Анхель усмехается.