Союз-Афган

— Всё готово, — сказал он через несколько секунд, протягивая гарнитуру рации командиру.

Николай надел наушники стал вызывать командование, позывной у которого был «Опорный». У его группы, позывной — «Малахит».

— «Опорный» — «Малахиту». «Опорный» — «Малахиту», ответьте… — Рация передавала эфирные помехи шипения и потрескивания, демонстрируя плохую проходимость радиоволн. И не удивительно, ведь их закинули в горы на такую высоту, что некоторые облачка проплывали ниже гор, на которых они сейчас находились.

— «Опорный» — «Малахиту», — продолжал вызывать командир группы, поглядывая на куски тела погибшего боевого товарища.

— «Опорный» на связи, — ответила рация голосом комбата.

— Задача выполнена. Имею один груз двести и два трехсотых (один убитый и двое раненных). Приём.

— «Малахит», тебя понял. Что с грузом? Приём.

— Груза — килограмм пятьсот-шестьсот. Невозможно транспортировать. Приём. — Несколько секунд рация молчала. Потом опять отозвалась голосом комбата.

— Малахит, весь груз уничтожить на месте. Вертушка за вами ушла. Подлетное время двадцать минут. Как понял меня? Приём.

Николай огляделся вокруг. Стояла задача уничтожить около полутоны опиума и гашиша. Вокруг были лишь скалы и невысокие, чахлые, скрюченные беспощадным горным ветром деревца. Скинуть груз в пропасть, куда уже полетели первые трупы караванщиков и моджахедов, нельзя. Задача по уничтожению груза будет считаться не выполненной. Подорвать оставшимися гранатами?..

— «Опорный» нужна горючка. Приём.

— Возьмёшь у «летунов» канистру с бензином. Хватит тебе? — Устало спросил комбат.

— Так точно, — ответил Николай, с сомнением смотря на возрастающую кучу наркотиков, которую бойцы, сносили в одну кучу. Они раскладывали хурджуны и перемётные сумки, освобождая от поклажи ослов и мулов.

— Давайте, сынки, заканчивайте нашу работу, и домой — не по-уставному, с теплотой в голосе приказал «Опорный», как-то по особому подчеркнув слова «нашу работу»…

— Вас понял, отбой — сказал Николай и передал гарнитуру радисту. Николай отдал указания бойцам и подошёл к куче наркотиков. Раньше, он как-то не особо обращал внимание на них. А сейчас вдруг захотелось посмотреть, за что погиб его товарищ. Он увидел коричнево-тёмно-красные упаковки с опиумом, похожим на жидковатый пластилин и прессованные, ядовито-зелёные, маслянистые упаковки с «гашишем». На каждой из обернутой в целлофан упаковке красовался знак — фирменный штамп. Орёл, или сокол, со сложенными крыльями.

…— Ничего себе! — обратился он к сержанту, отслужившему уже полтора года и являющемуся старожилом. — Знаки ставят свои фирменные, совсем не боятся ничего…

— А чего им боятся, — откликнулся молодой сержант. — Эти упаковочки мне известны. Пакистанские. Уже пару раз до этого мы им кислород перекрывали. Да только без толку. У них денег — куры не клюют. Их чёрта с два задавишь.

— Просто удивительно. Они упаковывают наркотики, как товар, который можно просто купить в магазине. Как буханку хлеба. — Удивился Николай, наблюдая, как растёт куча наркотиков, заботливо упакованная в непромокаемый целлофан.

— Так и есть командир, такой товар по всему миру как горячие пирожки расхватывают. Представь сколько им бабла надо, чтобы с нами воевать. «У них», в основном, всё на наркоте завязано. «У них» тут её — завались. А денег стоит — немерено. Всё на этом держится. — Согласился с ним сержант.

Вскоре появился вертолёт и десантное штурмовое подразделение, погрузив убитого товарища, запалила кучу наркотиков и, забрав с собой трофейное оружие, отправилось домой…

Улетая с задания, уже в вертолёте, он смотрел, как облитые бензином наркотики ядовито-чёрным дымом чадили в чистом горном воздухе. Тогда впервые в его забитую лозунгами голову пришло равенство: наркотики = деньги.

Через некоторое время, он, сопровождая очередную группу десантников на «дембель», договорился с «летунами» и за символическую плату вывез первый килограмм гашиша, который купил у контрабандиста Салима. В Ташкенте, он продал его через знакомого десантника…

Он сделал это не для себя. Для себя, такого никогда и не за что не сделал бы.

…Денег после продажи наркотиков, себе не взял. Всё оставил Егору. Ему самому, для самого себя, не надо было ничего. В армии, ему всего хватало. А друг жил бедно…

…Но СЧАСТЛИВО…

Таня

Последние несколько часов она проводила в лихорадочном возбуждении. И дело было не только в наркотиках, которыми она «подзаправилась». Её возбуждение было вызвано тем «делом», которое намечалось. Таня уже узнала, что пересечь финскую границу по туристической путёвке практически не составит труда. Заграничный паспорт у неё есть, спасибо «предкам» — подсуетились. Денег она собиралась «срубить немерено». Только бы попасть за «кордон», а там уж…