Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века

Авторитет и влияние участников объединения прошли проверку на земском съезде 24–25 мая 1905 года. Тогда был поставлен вопрос об избрании делегации к императору для поднесения обращения монарху. Больше всех голосов набрал П. А. Гейден (161), затем следовал Г. Е. Львов (141 голос), потом — Н. Н. Львов (113 голосов). 106 голосов получил И. И. Петрункевич, 103 — Д. Н. Шипов, 92 — Петр Дмитриевич Долгоруков, 91 — Ф. А. Головин, 84 — Павел Дмитриевич Долгоруков, 81 — Н. Н. Ковалевский, 78 — Ю. А. Новосильцев, 72 — Ф. И. Родичев, 68 — Д. И. Шаховской. В этом своеобразном «рейтинге» земских деятелей десять позиций из двенадцати принадлежали членам «Беседы» (лишь И. И. Петрункевич и Ф. И. Родичев не входили в кружок).

«Беседа» собиралась 3–5 раз в год. В заседаниях принимали участие от 6 до 23 человек, в среднем — 13. Члены кружка платили ежегодные взносы (по меньшей мере 10 рублей в год). Организацией собраний и рассылкой необходимых материалов заведовало специально созданное бюро. В конце 1904 года в него входили Павел Дмитриевич Долгоруков, Р. А. Писарев, Ф. А. Головин, В. А. Маклаков. Обязанности председательствующего и секретаря, который вел протокол, исполнялись по очереди всеми «собеседниками». В 1904 году появился свой постоянный секретарь и архивариус. Им стал В. А. Маклаков. Казначеем — С. Л. Толстой, сын Л. Н. Толстого.

«Беседа» была центром притяжения земцев, недовольных существовавшей политической системой. В качестве основного противника рассматривался «приказной режим», пренебрегавший общественным мнением и правами личности. По словам Н. Н. Львова, его могущество строилось на авторитете монаршей власти, инерции масс и физической силе. Однако у него не было социальной поддержки. В условиях обострения политического кризиса это предвещало его скорый крах. Неприятие бюрократической модели управления способствовало консолидации как славянофилов, мечтавших о единении царя и народа (М. А. Стаховича, Н. А. Хомякова, П. С. Шереметева, Д. Н. Шипова и других), так и конституционалистов (П. А. Гейдена, Петра Дмитриевича и Павла Дмитриевича Долгоруковых, Ф. Ф. Кокошкина, В. А. Маклакова, В. М. Петрово-Соловово, Д. И. Шаховского и других).

У тех и других было много точек пересечения. Они все полагали, что в основе будущего режима должен лежать принцип незыблемости гражданских прав. «Нужны — свобода личности, свобода совести, свободное выражение общественного мнения, свободное развитие земских и городских учреждений, наконец, выборное представительство общества в законодательных учреждениях страны», — доказывал Н. Н. Львов. Все «собеседники» были сторонниками расширения полномочий земства, его реорганизации (учреждения мелкой земской единицы, областного земства), введения народного представительства. В «Беседе» намеренно не оговаривалось, какими функциями должно быть наделено это учреждение, законодательными или законосовещательными. Участникам кружка был задан вопрос:

Не является ли желательным, чтобы во всяком случае продолжала существовать «Беседа» с той недоговоренностью, которая теперь в ней имеется между ее членами для объединения с теми оппозиционными течениями, которые боятся договаривать?

Большинство отвечали утвердительно. Князь Петр Долгоруков объяснял:

Пускай мы в «Беседе» расходимся во мнениях о необходимости борьбы с самодержавием, лишь бы мы сходились во мнениях о необходимости борьбы с административным произволом: слишком уже чувствуется необходимость объединения всех оппозиционных партий, необходимость сговора между ними.

Иными словами, программа «Беседы» включала в себя минимальные требования радикального крыла земской оппозиции и представляла максимум того, что могли требовать от власти славянофилы.