Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века

Он устроился работать в местной газете «Смоленский вестник». Там он познакомился с сенатором В. П. Безобразовым, экономистом и публицистом. Они часто ходили в Лопатинский парк, где за бутылкой красного вина беседовали о земских проблемах и о придворной жизни, о которой рассказывал Безобразов. Однажды Безобразов пришел не один, а со своим товарищем по Александровскому лицею, духовщинским предводителем дворянства Петром Петровичем Друцким-Соколинским-Ромейко-Гурко, который стал посещать Петрункевича ежедневно. Их дружеским отношениям не мешала даже разность во взглядах. Друцкой приносил Петрункевичу свои переводы с английского. Особенно он любил поэта А. Попа.

В то время Петрункевич вынужденно не встречался с А. С. Паниной. Летом 1880 года ее дочь Софья тяжело заболела брюшным тифом. Девушку удалось выходить, спасти. Дабы уберечь дочь от дурных последствий болезни, А. С. Панина увезла ее во Флоренцию, где они провели зиму и весну 1881 года.

В январе 1881-го к Петрункевичу зашел жандармский полковник П. А. Есипов. Петрункевич было решил, что тот пришел с обыском. Но это было не так. Ему предстояло подготовить обзор о состоянии губернии за истекший год. Обычно он это делал по привычному шаблону. Но Лорис-Меликов требовал совершенно другого, и Есипов решил просить помощи Петрункевича. Со своей стороны, он обещал не править отчет без разрешения автора. Петрункевич подумал и на следующий день согласился. Для работы ему предоставили, по его выражению, «целый ворох бумаг», в том числе сведения о политическом движении во всей России.

Петрункевич провозился с обзором около двух недель. Он обнаружил в бумагах множество ошибок, что подтвердило его догадку о невысоком уровне компетентности полиции. В документе Петрункевич высказал свои собственные взгляды: поставил под сомнение цензурные ограничения, отметил необходимость упрочения принципов законности и недопустимость административного произвола. Тем не менее отчет был принят жандармским полковником и отправлен в Санкт-Петербург.

1 марта 1881 года был убит император Александр II. На событие все реагировали по-разному. Многие развернулись резко вправо, требовали мести, «белого террора». Петрункевич придерживался другого мнения, в чем сильно расходился со своими смоленскими знакомыми и соседями.

Примерно тогда смоленские губернатор, вице-губернатор, городской голова, прокурор, жандармский полковник и многие другие получили анонимные письма с призывом к неповиновению императору. Губернатор Лев Платонович Тамара вызвал к себе жандармского полковника П. А. Есипова, дал ему поручение расследовать эту историю и предложил обратиться за помощью опытного сыщика, но Есипов отказался, полагаясь на собственных сотрудников. В тот вечер он зашел к княгине Е. И. Суворовой, состоявшей в связи с губернатором. В негодовании она протянула Есипову записку, адресованную ее дочери княгине Е. К. Святополк-Четвертинской. К записке прилагалась пачка любовных писем Суворовой к Тамаре. Читая записку, Есипов, как обычно, обращал внимание не столько на содержание, сколько на почерк, который показался ему искусственным. Он напоминал почерк подметных писем. Есипов показал записку прокурору В. В. Денисову. Вместе они слово за словом разобрали записку и подметные письма и пришли к выводу, что все они были написаны губернатором.

Вскоре Тамара вновь вызвал к себе Есипова. Губернатор заявил, что ведет свое расследование. По его оценке, письма написаны рукой Паниной под диктовку Петрункевича. Тамара уже сообщил об этом министру внутренних дел и предложил отправить Петрункевича в Сибирь, а графиню оставить под надзором полиции где-нибудь под Смоленском. Есипов выслушал губернатора и отправился к прокурору, который вспомнил, как однажды обедал с Тамарой и А. П. Энгельгардтом. За обедом они крепко выпили, и Тамара признался, что хочет жениться на А. С. Паниной. Энгельгардт возразил: «По слухам, она выходит замуж за Петрункевича». — «Ну, Петрункевича можно убрать в Сибирь, а Панину попридержать в Смоленске», — парировал Тамара.

Есипов и Давыдов уведомили о своем «открытии» министров внутренних дел и юстиции. Этим дело и кончилось. Некоторое время спустя А. С. Панина гостила у министра внутренних дел графа Н. П. Игнатьева, который признался: «Я не выслал Петрункевича в Сибирь, как на том настаивал губернатор Тамара, а перевел самого Тамару в Житомир. Он там, в Смоленске, запутался в бабьих делах».

Жандармский полковник Есипов помогал и дальше. Он был своего рода «ангелом-хранителем» Петрункевича. Весной 1882 года Есипов настойчиво намекал Петрункевичу, что угроза А. С. Паниной исходит из Петербурга: интриги плели родственники бывшего мужа Анастасии Сергеевны. Есипов посоветовал ей на время уехать, и Панина отправилась с дочерью Софьей в Одессу. Тогда же стало известно, что бабка Софьи графиня Наталья Павловна Панина ходатайствовала о том, чтобы отобрать у Анастасии Сергеевны Софью и «освободить» ее от опеки над дочерью. Ее опекуном становился сановник, государственный контролер Д. М. Сольский.