Читаем Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века полностью

Тогда было решено создавать союз, а не партию, дабы «не насиловать» волю будущих его членов, а также разнообразных групп, которые со временем могли к нему примкнуть. Это должен был быть союз кружков, в том числе на Юго-Западе России, в Области войска Донского, в Сибири. Оставался вопрос о создании подобных объединений на окраинах: в Финляндии, Прибалтике, на Кавказе, в Царстве Польском. На сей счет единодушия не было. Съезд завершился в Констанце, на берегу Боденского озера. На следующий день Струве, Долгоруков, Шаховской, Родичев и Петрункевичи отправились на пароходе в Линдау, где предстояла встреча с К. М. Панкеевым, богатейшим землевладельцем Херсонской губернии, который обещал поддержать «Освобождение» значительной суммой. Тут, правда, их ждало разочарование. Переговоры не принесли ожидаемого результата. И вновь на пароходе они пересекли Боденское озеро, чтобы затем разъехаться в разные стороны.

Фактически тогда, 20–22 июля 1903 года, состоялся первый съезд Союза освобождения. Его участники знали, что за ними наблюдают. За П. Б. Струве следили внимательно. Приходилось следовать правилам конспирации. Собравшиеся изображали туристов, сходившихся за обеденным столом в одном из ресторанов у Констанцкого озера. В первый день на уединенном холме в Гогентвилле, во второй — в Радолфцелле, в третий — в Констанце.

На совещании были заслушаны доклады князя Петра Д. Долгорукова о положении «конституционной партии» и ее перспективах, а также о финляндском вопросе; С. Н. Булгакова — о возможной крестьянской реформе; В. В. Водовозова — о социальном положении рабочих.

П. Д. Долгоруков настаивал на необходимости диалога со всеми оппозиционными силами России: недовольными существующим положением вещей славянофилами, ущемленными в правах старообрядцами и сектантами, национальными меньшинствами, представителями оскудевавшего дворянства, студенческими организациями, земскими служащими и т. д. Он полагал, что им следовало воспользоваться аграрными беспорядками, рабочими выступлениями и даже террористическими актами, что необходимо тесно сотрудничать с прессой, искать контакты с представителями высшей бюрократии, договариваться с предпринимательским сообществом. Такая линия поведения подразумевала компромиссы с различными силами, в том числе консервативными, которых не следовало опасаться. Докладчик называл такую тактику «партизанской», основанной на признании собственной слабости. Но именно в этом может заключаться сила движения, ибо тактика должна быть соразмерна возможностям. Одновременные петиции общественных организаций, земских и дворянских собраний, присяжных поверенных, аристократических кружков и т. п. могли принести свои плоды. Долгоруков предлагал искать «уязвимые места» в политической системе Российской империи и целенаправленно воздействовать на них.

Особое внимание Долгоруков уделял национальному вопросу. Складывавшийся Союз освобождения искал точку опоры, что было непросто в «пористом» и малочисленном российском обществе. Естественным союзником ему представлялись национальные движения на окраинах страны, прежде всего в Великом княжестве Финляндском. Как раз в дни съезда князь Петр Долгоруков рассчитывал свести Струве с политическим деятелем Финляндии сенатором Л. Мехелином. По оценке Долгорукова, тот пользовался заметным влиянием на финляндские дела, а также на общественное мнение всей Европы.

Я скажу Вам лишь в двух словах, что нахожу безусловно своевременным с тактической стороны более близкое сношение с нашей партией с финляндской оппозицией, не затрагивая вопроса о других национальностях, так как Финляндия единственная которая теперь имеет совсем особое устройство. Затем с Мехелином интересно поговорить о технике унии Финляндского сейма с будущим правительством России.

Эти контакты были нелишними: как отмечалось выше, финны играли колоссальную роль в транспортировке журнала.

На съезде решались вопросы и стратегического порядка. С. Н. Булгаков считал, что конституционализм должен быть демократическим. Лишь в этом случае он мог обрести подлинную политическую силу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Что такое Россия

Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна
Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна

В 1897 году в ходе первой всероссийской переписи населения Николай II в анкетной графе «род деятельности» написал знаменитые слова: «Хозяин земли русской». Но несмотря на формальное всевластие русского самодержца, он был весьма ограничен в свободе деятельности со стороны бюрократического аппарата. Российская бюрократия – в отсутствие сдерживающих ее правовых институтов – стала поистине всесильна. Книга известного историка Кирилла Соловьева дает убедительный коллективный портрет «министерской олигархии» конца XIX века и подробное описание отдельных ярких представителей этого сословия (М. Т. Лорис-Меликова, К. П. Победоносцева, В. К. Плеве, С. Ю. Витте и др.). Особое внимание автор уделяет механизмам принятия государственных решений, конфликтам бюрократии с обществом, внутриминистерским интригам. Слабость административной вертикали при внешне жесткой бюрократической системе, слабое знание чиновниками реалий российской жизни, законодательная анархия – все эти факторы в итоге привели к падению монархии. Кирилл Соловьев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории и теории исторической науки РГГУ. Автор трехсот научных публикаций, в том числе пяти монографий по вопросам политической истории России, истории парламентаризма, техники управления и технологии власти.

Кирилл Андреевич Соловьев

Биографии и Мемуары
Петр Первый: благо или зло для России?
Петр Первый: благо или зло для России?

Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути». По мнению автора, обе позиции имеют право на существование, обе по-своему верны и обе отражают такое сложное, неоднозначное явление, как эпоха Петра в русской истории. Евгений Анисимов — доктор исторических наук, профессор и научный руководитель департамента истории НИУ «Высшая школа экономики» (Петербургский филиал), профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН. Автор нескольких сотен научных публикаций, в том числе трех монографий по истории царствования Петра Первого.

Евгений Викторович Анисимов

История
Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США
Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США

Пишущие об истории российско-американских отношений, как правило, сосредоточены на дипломатии, а основное внимание уделяют холодной войне. Книга историка Ивана Куриллы наглядно демонстрирует тот факт, что русские и американцы плохо представляют себе, насколько сильно переплелись пути двух стран, насколько близки Россия и Америка — даже в том, что их разделяет. Множество судеб — людей и идей — сформировали наши страны. Частные истории о любви переплетаются у автора с транснациональными экономическими, культурными и технологическими проектами, которые сформировали не только активные двухсотлетние отношения России и США, но и всю картину мировой истории. Иван Курилла — доктор исторических наук, профессор факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге. Автор множества научных публикаций, в том числе пяти монографий, по вопросам политической истории России, истории США и исторической политики.

Иван Иванович Курилла , Иван Курилла

Политика / Образование и наука
«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I
«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

Историческое влияние Франции на Россию общеизвестно, однако к самим французам, как и к иностранцам в целом, в императорской России отношение было более чем настороженным. Николай I считал Францию источником «революционной заразы», а в пришедшем к власти в 1830 году короле Луи-Филиппе видел не «брата», а узурпатора. Книга Веры Мильчиной рассказывает о злоключениях французов, приезжавших в Россию в 1830-1840-х годах. Получение визы было сопряжено с большими трудностями, тайная полиция вела за ними неусыпный надзор и могла выслать любого «вредного» француза из страны на основании анонимного доноса. Автор строит свое увлекательное повествование на основе ценного исторического материала: воспоминаний французских путешественников, частной корреспонденции, донесений дипломатов, архивов Третьего отделения, которые проливают свет на истоки современного отношения государства к «иностранному влиянию». Вера Мильчина – историк русско-французских связей, ведущий научный сотрудник Института высших гуманитарных исследований РГГУ и Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / История / Образование и наука

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное