Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века

Столь же оптимистично был настроен публицист П. А. Берлин, который тоже делился своими соображениями со Струве:

Я все теперь обдумываю… о хождении демократов в рабочий народ. Для меня лично становится все яснее, что без внушительной поддержки рабочих либеральное движение не добьется широко-демократической конституции. А между тем социал-демократическая партия оказалась не на высоте той увлекательной исторической роли, которая нетерпеливо суфлируются ей самой историей. Ведь в ответ на эти огромные события она лишь бормочет: подглядывай за либералами, как бы они что-нибудь не стащили у рабочего народа. Мне думается, что пора начать в «Освобождении» кампанию организацию рабочих для завоевания демократической конституции. И никак не соглашусь с Вашей фразой, что вы не идете к рабочим, не конкурируете с социал-демократией…

Надежды были напрасными. Даже в профессиональных политических союзах, созданных в том числе с подачи «освобожденцев», их роль оказалась не столь велика, как можно было ожидать, а чаще всего ничтожно мала. Арсенал средств был тот, что описал князь Петр Долгоруков еще в Шафгаузене летом 1903 года.

Смерть министра и теория катастроф

Согласно теории катастроф, переход системы в новое качество происходит резко, неожиданно. Важна точка бифуркации — тогда с прошлым не успевают проститься. Видимо, это случилось 15 июля 1904 года, когда был убит министр внутренних дел В. К. Плеве. В редакцию «Освобождения» об этом сообщил издатель И. Дитц по телефону из Берлина. В семье П. Б. Струве по этому поводу было ликование. Самого Струве в Штутгарте тогда не было. Но его близких «била лихорадка».

Убит. Нет его, чиновника-деспота, топтавшего и давившего все живое и желающего жить. Быть может, это радость рабов, которых какая-то внешняя сила избавила [от] жестокого хозяина.

В Париже на собрании эсеров многие рыдали (от радости, конечно). В этот день В. А. Маклаков возвращался домой из Клина. В купе вагона он встретил князя Е. Н. Трубецкого, сообщил ему новость. Все в вагоне ответили радостными восклицаниями. У Трубецкого просияли глаза, он поднял руку для крестного знамения, но вовремя опомнился и сказал: «Царство Небесное».

Первые шаги князя П. Д. Святополк-Мирского о многом говорили. После 20-летнего заключения была освобождена из Шлиссельбургской крепости В. Н. Фигнер. Из ссылки были возвращены Н. Ф. Анненский, В. А. Мякотин, А. В. Пешехонов, Г. А. Фальборк, В. И. Чарнолусский и другие. Получил возможность вернуться в Россию Н. А. Рубакин. Были восстановлены в правах князь П. Д. Долгоруков, П. Н. Милюков, И. И. Петрункевич, Ф. И. Родичев и многие другие.

Святополк-Мирский много общался с земцами. А. А. Стахович писал князю П. Д. Долгорукову:

Вчера провел два часа у Мирского, взаимное интервью. Довольно интересное… О «ней», Костиной жене (то есть о конституции. — К. С.), говорили много и свободно. Совестится Манифеста 26 февраля [1903 года], который он надеется дешифровать, хотя Плеве унес собой шифр в могилу. Созыв выборных губернских земских собраний местных людей для разработки совместно с Министерством разных вопросов — в его программе. Рыдзевский (мой зять) назначен товарищем министра и командиром корпуса жандармов!!??