Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века

8 сентября земцы собрались в Москве на квартире Ф. А. Головина. Это было будущее бюро земских съездов. Было принято решение в ноябре провести съезд во второй столице. Харьковский земец В. Г. Колокольцев сообщил об этом своему приятелю С. Н. Гербелю, бывшему харьковскому вице-губернатору, а на тот момент начальнику Главного управления по делам земского и городского хозяйства. Они вместе обедали и беседовали о том, что было и что будет. Гербель отметил, что место съезда избрано крайне неудачно. Едва ли московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович содействовал бы проведению этого форума. Гербель предложил договориться с новым министром внутренних дел. Сам был готов выступить в качестве посредника. В итоге земская делегация встретилась с князем Святополк-Мирским. Он отнесся к идее съезда вполне сочувственно, вместе с тем выдвинул несколько условий. В съезде должны были принимать участие только председатели губернских земских управ. Это должны были быть те лица, которые прежде собирались под эгидой Д. Н. Шипова. И наконец, на съезде не должно быть И. И. Петрункевича. Приходилось принимать все условия. В Союзе освобождения решили провести в Петербурге одновременно два съезда, один из них нелегально. В сущности, должно было пройти одно мероприятие, которое, разумеется, не соответствовало бы «видам правительства».

Предчувствуя большие события, цензовая общественность приходила в состояние крайнего возбуждения. Как раз в сентябре М. В. Челноков видел

графиню В. Н. (Бобринскую; она была сестрой Н. Н. Львова. — К. С.); она носится по городу и повсюду ораторствует о необходимости общественным представителям подать коллективное заявление государю, что он должен разделить ответственность перед страной с представителями общества и что д[олжно] б[ыть] немедленно учреждено временное правительство.

Уже в конце сентября 1904 года газеты стали заметно смелее. На это обратила внимание А. В. Тыркова, о чем не преминула сказать в ближнем кругу П. Б. Струве. Его жена Нина только посмеялась, но Тыркова показала ей газету. Н. А. Струве побежала звонить мужу. Вечером он приехал с П. Д. Долгоруковым и П. Н. Милюковым. «Ну где ваша конституция?» — спросил Милюков. Тыркова показала им газеты, но это не произвело большого впечатления. Милюков полагал, «что пока еще надо годами, а не месяцами считать ход политического освобождения в России». В начале октября он поехал на несколько дней в Петербург. Вернулся окрыленным:

То, что мы задумывали, с таким трудом лепили по маленьким кирпичикам, ценой усилий и ухищрений громоздили, считая, что еще годы и годы придется вести черную полузаметную работу, все это уже есть.

Более того, Милюков пришел к заключению, что жизнь далеко ушла вперед. Следовало очень спешить, чтобы не отстать, не опоздать. Общественное движение тогда шло в разных скоростях. Где-то запаздывало, осторожничало, где-то торопилось, предвкушая скорую победу. Так или иначе, границы дозволенного стремительно расширялись.

8 октября Святополк-Мирский встречался с Ф. А. Головиным. Министр объяснял, что Совет по делам местного хозяйства, задуманный еще В. К. Плеве, предполагалось образовать как представительное учреждение: 40 человек — от земств, 20 — от Сибири и других окраин. Он высказал опасение, что это могло привести к конституции. «Головин ему отвечал, что огромное большинство земцев и конституции не желает и что только крайние элементы — меньшинство — не удовлетворится реформой [Государственного] Совета». Один из собеседников министра, князь Г. Е. Львов, был смущен и растерян: «У нас нет никакой программы». Он почти не сомневался в том, что земству нечего будет ответить, если вдруг его о чем-либо спросят.