Союз Правых Сил. Краткая история партии

После провала 2003 года правые (прежде всего их лидеры – Чубайс, Гайдар и т. д.) утратили статус безальтернативных модераторов либеральной среды, который был закреплен за ними с начала 90-х годов. Стало ясно, что сама среда за эти годы изменилась драматическим образом – часть ее была ориентирована на тесное сотрудничество с властью, и для них гораздо более авторитетным модератором стал Путин (что проявилось, в частности, в «деле НТВ»). Другая часть либеральной среды, напротив, ушла в непримиримую оппозицию к власти, став питательным бульоном для разного рода «несогласных» – эти люди также не признавали авторитета правых, которые, по их мнению, запятнали себя сотрудничеством с Кремлем. Для либеральной картины мира этот раскол имел поистине трагические последствия. Ранее считалось, что социокультурный фактор (родство, близость, сходство) играет большую роль, чем фактор идеологический, – именно это позволило правым в 1999 году сформировать достаточно широкую коалицию. Не имело принципиального значения место работы либерала – он мог сотрудничать даже с коммунистами, при этом всегда оставаясь «своим» для «своих». После испытаний, выпавших на долю российских либералов в 1999–2003 годах, идентичность среды перестала быть определяющим фактором. На первый план вышел критерий отношения к власти.

В то же время говорить о глобальном провале либерального проекта в 2003 году было бы некорректно. Провалилась прежде всего попытка «старых демократов» вернуться во власть, используя ценности начала 1990-х годов – права человека, свободную конкуренцию, не регулируемый государством рынок, ориентацию на Запад. Тот проект, который возник в конце 1999 года в рамках коалиции «Правое дело», просто перешел в другие руки – в частности в руки «Единой России». Не случайно, по словам Сергея Переслегина, «если бы правых привлекли к работе в этой самой вертикали власти, они были бы крайне счастливы. И там, где их привлекли, они и стали основой „Единой России“. Там, где их не привлекли, они стали критиками вертикали». Многие активисты СПС, особенно пришедшие в его региональные организации по квотам «Новой силы» и через программу «Кадровый резерв», перешли в ряды «Единой России», не изменив при этом своим идеологическим убеждениям. Что же касается влияния правых на экономическую политику, то оно в основном сохранилось, поскольку в большей степени было связано с экспертными центрами, нежели с партийными структурами.

Таким образом, главный урок последнего либерального реванша можно сформулировать так: преимущество российских правых перед другими политическими силами заключается в том, что они в состоянии формировать идеологический фон, на котором действует власть. Однако образование партийных структур, к которому логически подводит правых их усиливающееся влияние на власть, неизбежно заставляет их занять нишу оппозиции. Это, в свою очередь, вызывает ответную реакцию власти, которая перестает оказывать правым столь необходимую им поддержку в период выборов. А сам по себе либеральный дискурс не настолько популярен в России, чтобы правые могли рассчитывать на электоральный успех.

Один из главных уроков СПС состоит в том, что либералы в России отчаянно нуждаются в поддержке со стороны власти. Даже в тех случаях, когда они позиционируют себя как непримиримые противники власти, без нее они выжить не в состоянии. Однако сама по себе поддержка власти еще не гарантирует правым выживания. Вторая и третья составляющие «Правого дела» – «Гражданская сила» и Демпартия, несмотря на оказанную им Кремлем административную поддержку, просто не сумели завоевать доверие избирателей. Можно вспомнить, что в недавнем прошлом на отечественных политических пажитях паслись такие образования, как «Новые правые» Александра Шмелева. Где они теперь? Не приходится сомневаться, что такая же безвестность ожидала бы и ГС с ДПР, если бы не брошенный им властью спасательный круг в виде объединения с СПС.

Гораздо сложнее понять, зачем Кремлю в принципе понадобились правые. В недрах могущественной сверхпартии «Единая Россия» при желании можно отыскать и левых, и правых, и центристов, и, наверное, даже либертарианцев. Уже давно (по крайней мере с 2004 года) в «Единой России» шли дискуссии о необходимости разделения на левую и правую платформы. Прорабатывалась и идея «принудительного раскола» на три партии (сейчас, в условиях экономического кризиса и необходимости политической консолидации, от этой идеи, по-видимому, окончательно отказались). Однако в итоге был сохранен статус-кво – внутрипартийные клубы (условно – левый, правый и национал-патриотический) канализировали соответствующие идеологические тенденции в рамках одной сверхпартии.