Союз Правых Сил. Краткая история партии

И тем не менее Кремль предпринял определенные шаги по сохранению жизни на правом фланге российской политики – что характерно, в ситуации, когда политические практики СПС и близких к нему движений демонстрировали все большее нежелание избирателя поддерживать правых.

Предполагают, что Кремлем двигало стремление улучшить международный имидж России (существование легальной оппозиции). «Обсуждать темы идейного бэкграунда „Правого дела“, их социальной базы, электората – абсолютно бессмысленно. По приказанию Анны Иоанновны шут учредил либеральную партию. „Правое дело“ нужно власти для того, чтобы показать: у нас все есть, в том числе и либералы», – считает журналист Юлия Латынина. Представляется, что это достаточно наивная точка зрения, поскольку оппозиция, на которую Запад действительно обращает внимание, – это Гарри Каспаров и другие «несогласные», то есть не «Правое дело», а «Солидарность». Создание одной (двух, трех) подконтрольных Кремлю «оппозиционных» партий этой ситуации не изменит. «Правое дело» явно создается для внутреннего употребления, а не для международного пиара.

Более вероятной кажется та точка зрения, согласно которой правые партии (и СПС как наиболее яркий выразитель этого тренда) консолидируют вокруг себя некую идеологическую идентичность, принципиально нерастворимую в иной политической среде.

В настоящий момент «непарламентские правые» довольно четко делятся на три лагеря:

• группу, поддерживающую действия правительства по усилению государственного участия в экономике (либерал-лоялисты Чубайс, Гозман, Титов, Бовт);

• группу, считающую, что раз уж «либеральная идея взята властью в заложники... то договариваться приходится с теми, кто удерживает заложников, а не с теми, кто нам симпатичен» (Мариэтта Чудакова, Григорий Томчин); группу, категорически отказывающуюся от какого-либо диалога с властью (непримиримая оппозиция: движение «Солидарность»).

При всех внутренних (и порой непреодолимых) различиях эти группы объединяет принципиальная невозможность ассимиляции в среде властной сверхпартии, поскольку для любой из них это будет означать полную потерю идентичности. А потеря идентичности (не столько даже идеологической, сколько мировоззренческой) для российских правых является куда большей катастрофой, чем поражение на выборах.[40]

«Меня не удивляет стремление групп, которые так или иначе раньше работали в рамках СПС, которые пытались в качестве „Гражданской силы“ заявить себя на прошлых выборах, а также демократической партии проевропейской ориентации (ДПР) объединиться в „Правое дело“. Тем самым они обозначили свой центристский либерализм, отделенный от „правого“ крыла ЕР и от левого либерализма типа „Яблока“, – считает политолог Леонид Поляков. – Их электорат – это люди с высшим образованием, урбанистический электорат, люди среднего и старшего возраста, то есть с достаточно серьезным опытом противостояния коммунизму. А именно либералы были двигателями той идеологической революции, которая началась в эпоху перестройки и завершилась фактически распадом СССР. Для них помимо чисто прагматических мотивов стремление четко обозначить свою идеологическую нишу значит достаточно много».