Союз спасения. Восстание, которого не было

Из Омска доехали до Усть-Каменогорска, где я нашел Стен. Мих. Семенова, недавно туда прибывшего и занимавшего должность писаря в канцелярии коменданта де Лианкура. О судьбе, его постигшей, имею рассказать многое, не лишенное интереса, но сперва необходимо кое-что сказать об оригинальной личности де Лианкура, француза-эмигранта, командовавшего у нас некогда полком, но, когда в 1805 году пришлось ему выступить в поход против французов, он отказался участвовать в войне против соотечественников, и потому был назначен комендантом в Усть-Каменогорск. Там он женился на казачке, которую называл «Матрон Иванов», не подчиняясь нисколько правилам русской грамматики и не заботясь об изучении русского языка. Чиновников, являвшихся к нему, он приветствовал всегда весьма лаконически следующим образом: «Рюмку водки и пошел вон!» Много мне передавали про его странности.

Образованный по старому методу, он читал на память стихи из Вергилия и Горация, а дочерей своих не учил и грамоте на том основании, что им в Сибири придется выйти замуж за дураков, как он выражался. На одной из его дочерей женился впоследствии советник тобольского губ. правления. Насчет военной формы он позволял себе странные отступления; сшил себе мундир вместо зеленого из синего сукна потому только, что какой-то купец принес ему в дар кусок такого цвета сукна. Здоровьем был так крепок, что в зиму ходил в летней шинели. На знакомство был далеко не притязателен. У него был список всех жителей с обозначением дня их именин. Он являлся к ним в тот день и говорил, что пришел отведать у них именинного пирога. Раз ему доложили о появлении какого-то татарина Муратки. Он засуетился и велел его арестовать, вообразив себе, что это бежал я, Муравьев, из Бухтарминска.

Все это доказывает, как неразборчивы были у нас в назначении полковых командиров и комендантов в начале нынешнего века. Чужестранцев так высоко ценили, что допускали командовать полком людей, вовсе не знавших русского языка.

О товарище моем Степане Михайловиче Семенове, о котором в появившихся доселе записках не упоминается, считаю нелишним передать, что знаю. Бывший доцент моск. университета, он был одно время воспитателем молодого кн. Никиты Трубецкого, младшего брата нашего Сергея Петровича[76]; потом поступил в канцелярию министра народ. просвещения и духовных дел кн. Ал. Ник. Голицына. Следующий случай свидетельствует о доверии к нему министра. До государя Александра Павловича дошла весть об убийстве, случившемся в Курской губ., в коем молва обвиняла местную помещицу и приходского попа. Граф Аракчеев уверял государя, что по следствию они признаны непричастными к делу, тогда как кн. Голицын утверждал, что следствие ведено было неправильно. Известно, что между этими двумя любимцами царя существовало соперничество в преданности его особе. Чтобы разрешить возникший между ними спор, государь предложил им послать каждый от себя доверенное лицо для раскрытия истины. Выбор кн. Голицына пал на Семенова, которого он предупредил, что, зная его честность, он уверен, что отвергнет всякого рода подкуп, но что в таком случае он предостерегся бы от отравы. Семенову пришлось во время следствия питаться яйцами и чаем с булками, им же самим на базаре купленными. По следствию подозреваемые оказались подлежащими суду, и князь Голицын высоко ценил услугу Семенова, доставившего ему победу над Аракчеевым.