Союз спасения. Восстание, которого не было

Матвей Муравьев-Апостол, – говорит Боровков, – при первом допросе сознался, что был членом тайного общества и принят полковником Александром Муравьевым в Петербурге в 1817 году. Был в числе тех членов союза, которые в 1817 году в Москве под начальством Александра Муравьева совещались о покушении на жизнь блаженной памяти государя, когда Якушкин вызвался нанести удар Его Величеству. Брат его Сергей Муравьев восстал против сего заговора и по болезни своей через него (Матвея) представил участвовавшим членам письменное мнение, по прочтении коего все от намерения своего отстали.

Рассказывая о сем заговоре подполковнику Поджио, он, Муравьев, увеличил число совещавшихся до 50 человек, тогда как в самом деле находилось только 6 человек, – единственно для внушения об обществе выгодного мнения.

В начале 1818 года, будучи адъютантом при князе Репнине, уехал с ним в Полтаву. Здесь он нашел Новикова, принадлежавшего к Союзу благоденствия и основавшего в Полтаве масонскую ложу для приготовления в ней людей, способных к вступлению в общество.

В 1821 году слышал от Никиты Муравьева, что Лунин сделал предложение – выйти нескольким человекам в масках на Царскосельскую дорогу для покушения на жизнь покойного императора.

В конце 1822 года Муравьев из Полтавы возвратился в Петербург и был переведен в Полтавский полк, в следующем затем году вышел в отставку и уехал на житье в деревню.

В продолжение бытности в Полтаве Муравьев по обществу не действовал, но знал как об объявленном в Москве уничтожении союза, так и о решимости некоторых членов продолжать оный.

О возникновении обществ на юге и севере он был известен. Цель их стремилась к введению в России представительного правления посредством силы. Южное общество предлагало начать свои действия в то время, когда полки наполнятся членами его; оно особенно надеялось на 8 дивизию, где много находилось семеновских солдат.

От участия в Южном обществе начально отказывался и даже уговаривал брата своего Сергея следовать его примеру; но впоследствии сделался сообщником в преступных его замыслах.

М. Муравьев не был ни на одном из совещаний, происходивших между южными членами в 1823 году в Киеве и в Каменке, в 1824 году в лагере при Лещине; но знал все, о чем там рассуждали и что было предполагаемо, или от брата своего Сергея, или от Бестужева.

О предприятии Сергея Муравьева с Швейковским, Бестужевым и Норовым в 1823 году при Бобруйске, когда умышляли овладеть священною особою покойного государя, узнал от Швейковского в Петербурге в 1824 году.

В 1823 году Муравьев получил от Южной директории поручение ехать в Петербург и открыть сношения с Северным обществом. Цель сих сношений была стараться соединить оба общества, согласить Северное на избрание одного директора и возбудить в членах сего последнего более рвения и деятельности, потому что Петербург предназначался главным пунктом действия.

Приехав в Петербург в июне 1823 года, он нашел там князя Барятинского, имевшего от Пестеля поручение объявить Никите Муравьеву о принятой Южным обществом республиканской цели с истреблением особы государя и требовать ответа, готово ли Северное разделять меры к достижению оной. Барятинский уехал, будучи недоволен Никитою Муравьевым.

Северное общество находилось тогда в расстройстве и не имело заседаний; но, по убеждению Южного, члены решились возобновить свои действия и по осени 1823 года избрали директоров: Никиту Муравьева, князей Трубецкого и Оболенского, и Муравьев принимал тогда участие в собраниях, происходивших у Пущина, Оболенского, Нарышкина и Рылеева.

Матвей Муравьев первые объяснения имел с Никитою Муравьевым, а потом находился в сношениях со всеми прочими членами Северного общества. Князь Оболенский просил Муравьева пригласить в Петербург самого Пестеля, полагая, что личное его присутствие скорее сблизит общества между собою.

При отъезде Александра Поджио на юг в конце декабря 1823 года Муравьев послал с ним туда переписанный план конституции Никиты Муравьева.

Вскоре затем Пестель приехал в столицу и после неудачи переговоров своих поручил Муравьеву продолжать сношения с Северным обществом и тайно от оного учредить особенное общество. Он тогда же принял нескольких офицеров Кавалергардского полка.

Тогда же Пестель объяснил Муравьеву план на введение республики, говорил ему о намерении составить вне общества особенную партию для истребления императорской фамилии.

В это время Матвей Муравьев, долго не имея писем от брата своего Сергея и услышав от графа Олизара, что ген. Эртель приехал в Киев, возомнил, что с приездом Эртеля Южное общество захвачено и брат его находится в опасности, – принял преступное намерение покуситься на жизнь блаженной памяти государя и начально сообщил об оном Пестелю, который, одобряя его, сказал, что он Матвей понимает дело, а потом Артамону Муравьеву, Вадковскому и Свистунову. Все были согласны с его умыслом.