Союз Сталина. Политэкономия истории

«Разница между Российской императорской армией в годы Первой Мировой войны и Красной Армией даже в самые первые дни германского вторжения была просто колоссальной, — вспоминал генерал вермахта Э. Раус, — Если в прошлой войне русская армия сражалась как более или менее аморфная масса, малоподвижная, лишенная индивидуальностей, то духовный подъем, вызванный идеями коммунизма, начал сказываться уже летом 1941 года. В отличие от ситуации 1914–17 годов, количество неграмотных резко сократилось… Силой, которая вызвала все эти перемены, был коммунизм, или, более точно, духовное пробуждение народа, которым руководило жестко централизованное государство. Русские в основном не проявляли интереса к политике… Русский не был активным коммунистом или политическим фанатиком. Однако мы должны отметить принципиальное изменение — он стал сознательным человеком, который всегда сражался за свою Родину и лишь в редких случаях — во имя политической идеи»[2365].

«Большевизм, безразлично какими средствами, вселил в большую часть русского населения непреклонное упорство, — сообщал начальник полиции безопасности и СД, — Именно нашими солдатами установлено, что такого организованного проявления упорства никогда не встречалось в Первую мировую войну. Вполне вероятно, что люди на востоке сильно отличаются от нас по расово-национальным признакам, однако за боевой мощью врага все же стоят такие качества, как своеобразная любовь к Отечеству, своего рода мужество и товарищество…»[2366].

«Умелая и настойчивая работа коммунистов привела к тому, что с 1917 года Россия изменилась самым удивительным образом, — подтверждал ген. Ф. Меллентин, — Не может быть сомнений, что у русского все больше развивается навык самостоятельных действий, а уровень его образования постоянно растет»[2367]. «Большевизм безусловно переделал русский народ…», — подтверждал уже в августе 1941 г. Геббельс, и в итоге приходил к выводу: «нам не так уж просто выиграть эту войну». «Мы должны постепенно подготовить народ к ведению продолжительной войны. С распространением необоснованных иллюзий нужно покончить»[2368].

Силу удара, которую выдержал Советский Союз, по сравнению с той, которая похоронила царскую Россию, наглядно демонстрирует доля потерь Германии на Восточном фронте: во Второй мировой она была в 4 раза больше, чем в Первой! (Гр. 25). «Победа над гитлеровской Германией была, — замечает в этой связи британский историк Э. Хобсбаум, — несомненно, одержана Красной Армией, которая только одна и могла это сделать»[2369].

Гр. 25.Доля людских потерь немецкой армиина Восточном фронте в двух мировых войнах, %[2370]

Однако Победа Советского Союза была достигнута не только за счет Красной Армии:

Расчеты немцев во многом строились на опыте Первой мировой войны, когда «лишенная тех технических средств, которыми обладали ее враги и союзники, Россия боролась людьми…, — отмечал ближайший сподвижник Колчака Г. Гинс, — отвагой и выносливостью солдата искупались технические несовершенства»[2371]. Британский военный представитель в России ген. А. Нокс в ноябре 1916 г. не выдержав, высказался о практике русских союзников следующим образом: «Без аэропланов и гораздо более мощных орудий, снарядов к ним, а так же умения все это использовать, посылать русскую пехоту против германских оборонительных линий представляет собой бойню, бессмысленную бойню»[2372]. Германцы нас бьют потому, подтверждал министр иностранных дел империи С. Сазонов, что «стоят, с точки зрения технического развития, неизмеримо выше нас»[2373].

Уже начало Второй мировой показало, что ситуация изменилась кардинально: «как осознал вермахт с большим ущербом для себя, — отмечает этот факт А. Туз, — Советский Союз не был объектом, с которым можно было обращаться в духе империализма начала XX в. Германия в 1941 г. столкнулась в Советской России не со «славянской первобытностью», а с первым и наиболее ярким примером успешной «диктатуры экономического развития»»[2374].