Союз Сталина. Политэкономия истории

И именно в этом все более углубляющемся неравенстве и бюрократическом вырождении, Троцкий находил «Социальные корни Термидора»: «Революционный террор, который в героический период революции являлся орудием пробуждённых масс против угнетателей…, окончательно уступил своё место холодному и злобному террору бюрократии, которая остервенело борется за свои посты и пайки, за свои бесконтрольность и самовластие»[2334].

«Изнутри советского режима вырастают две противоположные тенденции», пояснял Троцкий: одна из них «развивает производительные силы» и «подготовляет экономический фундамент социализма», а другая «в угоду высшим слоям… доводит до все более крайнего выражения буржуазные нормы распределения, (и тем самым) подготовляет капиталистическую реставрацию. Противоречие между формами собственности и нормами распределения не может нарастать без конца. Либо буржуазные нормы должны будут, в том или ином виде, распространиться и на средства производства, либо, наоборот, нормы распределения должны будут прийти в соответствие с социалистической собственностью»[2335].

При этом основная опасность заключается даже не в самой реставрации капитализма, а в том, предупреждал в 1936 г. Троцкий, что «падение нынешней бюрократической диктатуры, без замены её новой социалистической властью, означало бы возврат к капиталистическим отношениям, при катастрофическом упадке хозяйства и культуры»[2336].

«Русский капитализм во втором издании, — пояснял Троцкий, — отнюдь не был бы простым продолжением и развитием дореволюционного, или, точнее, довоенного капитализма: не только потому, что между ними длительный перерыв, заполненный войной и революцией, но и потому, что мировой капитализм, хозяин русского, претерпел за этот период глубочайшие обвалы и перевороты. Финансовый капитал стал несравненно могущественнее, а мир — неизмеримо теснее. Русский капитализм мог бы быть теперь только кабально-колониальным капитализмом азиатского образца… Реставрация капитализма в России создала бы химически-чистую культуру русского компрадорства… Вывод ясен: помимо открываемых им социалистических перспектив, советский режим есть единственно мыслимый для России в нынешних мировых условиях режим национальной независимости»[2337].

На возможность эволюции, внутреннего перерождения большевизма и перехода его к «обычному буржуазному государству», Ленин указывал, как на «основную и действительную опасность» еще в 1922 г., замечая при этом, что «история знает превращения всяких сортов; полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьезная»[2338]. «Бытие, — подтверждал эти выводы Троцкий, — определяет сознание»[2339].

Что же в этом случае предлагал сам Троцкий? — Прежде всего, осуществить «новую революцию», а затем «вместе с массами и во главе их», — отвечал он в 1936 г., — произвести «беспощадную чистку государственного аппарата»; ограничить «неравенство в оплате труда жизненно необходимыми потребностями хозяйства и государственного аппарата», и т. д.[2340]

Окончательно все проблемы должна была разрешить «мировая революция», которая оставалась для Троцкого единственной, подлинно революционной целью: «Первая же победа революции в Европе пройдет электризующим током через советские массы, — утверждал он, — выправит их, поднимет дух независимости, пробудит традиции 1905 и 1917 годов, подорвет позиции бонапартистской бюрократии… Только на этом пути первое рабочее государство будет спасено для социалистического будущего»[2341].