Союз Верных — Остгренц (СИ)

— Дело в том, господин барон, что невесту его светлости зовут Хизер. Как известно, значение этого женского имени…

— Всё, не продолжай! Я понял. — Арман сделал шаг назад, ещё раз поглядел на чахлый кустик и сказал, обращаясь ко мне: — Слушай внимательно, лекарь! Если уж эта трава здесь растёт, то пускай растёт и дальше. И чтобы не завяла! Сам будешь за ней ухаживать! Лично проверю! Понятно?

— Да, ваша милость. — смиренно ответил я и добавил: — Тогда мне понадобится свободный доступ в карцер, чтобы регулярно её поливать.

— Может, тебя здесь и поселить?, — предложил Арман, хрипло захохотав.

О таком счастье я мечтать не осмеливался, но просить не рискнул, опасаясь новых подозрений.

— Будет тебе доступ, — сквозь смех пообещал начальник тюрьмы и вышел из карцера.

* * *

О предстоящих свадебных торжествах в Энгельбруке, заключённым сообщили на общем построении. К моему удивлению, часть повстанцев, вслед за уголовниками, принялась громко восхвалять герцога Герберта. Остальные, пытались одёргивать своих товарищей, призывая к молчанию, но так ничего и не добились. Где-то в задних рядах даже возникла небольшая потасовка между орущими приветствия, и теми, кто призывал "не позорить свою честь". Это было настолько необычно, что барон, зачитывавший текст обращения герцога к подданным, прервался и с интересом наблюдал за развитием событий.

В тот день карцер занял Маркус. Выполняя поручение Армана, я отправился поливать кустик вереска, а заодно и обсудить с лидером повстанцев план дальнейших действий.

— Как тебе спектакль, который мы разыграли специально для начальника тюрьмы?, — спросил Маркус. — Пускай думает, что в наших рядах возникли разногласия. Хорошо, когда враг считает тебя слабее, чем есть на самом деле.

— Это было неожиданно для всех, включая меня.

— Значит, сюрприз удался. — улыбнулся лидер повстанцев, наблюдая, как я брызгаю водой на слегка увядшие листочки вереска. — Скажи мне, Берхард, как тебе пришла в голову идея, посадить здесь такой замечательный куст? О нём уже легенды складывают.

— Случайно. — ничего другого я ответить не мог. — Просто повезло.

— Может, быть… — улыбка Маркуса погасла, и стало заметно, насколько у него усталое выражение лица. — Я и забыл уже, когда нам в последний раз по-настоящему везло. Удача просто так не приходит. Она сопутствует тому, кого сами Боги отметили и через кого они вершат судьбы людей. Сегодня наша судьба в твоих руках, Берхард.

— Я, в отличие от Богов, не всесилен…

— А как, по-твоему, Боги влияют на судьбы Мира? Они обратят свой взор на достойного, и как там, в Писании говорится: "слову его будет покорна вода текущая, ветер летящий и камень лежащий". И…

— "…пойдут за ним люди, и он выведет их из Тьмы к Свету". — продолжил я вместо Маркуса.

— Всё верно. — сказал лидер повстанцев. — Именно это и хотел от тебя услышать. В связи с чем, у меня есть вопрос, Берхард. Что ты намерен делать дальше, когда мы перестанем быть постояльцами этой милой гостиницы? Есть ли где-нибудь место, где тебя ждут, и куда ты изо всех сил стремишься вернуться?

Я мысленно повторил вопрос, и перед внутренним взором промелькнуло пещерное поселение. Такое, каким оно было до нападения бандитов. Там я вырос и учился познавать мир. Обрёл друзей и повстречал девушку, одна мысль о которой заставляла учащённо биться сердце. Там же впервые столкнулся с людьми, для которых убийство было вполне естественным способом решения своих проблем. Уютного пещерного поселения, где все жили в мире и согласии, больше не существовало, о нём остались только воспоминания. Возвращаться туда, словно ворошить давно угасший костёр. Согреться не удастся, а глаза засыплет пеплом, и никакими слезами его потом не смоешь.

Затем мне вспомнилась долина, в которой осталась мама. В очередной раз пожалел о том, что согласился с её решением не идти вместе со всеми. Увы, прошлого не возвратить, как и проникнуть в долину, минуя обосновавшихся в горах бандитов. Оставалось, лишь одно место, которое я мог назвать домом — монастырский приют в пригороде Остгренца. У меня остались самые тёплые воспоминания об отце Готтарде. Наверное, туда стоило возвратиться. Едва ли в приюте стало меньше больных и раненых, а компетентность тамошних лекарей оставляла желать лучшего.

— Пожалуй, вернусь в приют, буду помогать отцу Готтарду. — Ответил я на вопрос лидера повстанцев. — Больше идти некуда.