Союз Верных — Остгренц (СИ)

Я успел дать отвар тяжелобольному, когда в дверях появились два послушника, во взглядах которых ясно читалось, что они прибыли за мной. Пришлось подчиниться, и на следующий день я пересмотрел график раздачи лекарств, чтобы никакие молебны не смогли помешать уходу за больными.

Сама церковная служба показалась донельзя скучной и однообразной. Я не особо интересовался происходящим и не пытался вникнуть в суть ритуальных действий, совершаемых священниками возле алтаря. Песнопения в честь Богов понравились больше; хор исполнял их проникновенно, с чувством. По окончании службы отец Готтард обратился к присутствующим с проповедью. Он начал с чтения отрывка из книги, которую верующие именовали священным писанием. Малопонятный текст со сложными оборотами речи навевал тоску, и мне стоило больших усилий сдержать зевоту.

"Сейчас засну, — подумал я, украдкой поглядывая на людей вокруг себя. — Как они ухитряются выслушивать всю эту ерунду?".

Тем временем, священник закрыл книгу и обратился к присутствующим, разъясняя смысл прочитанного. Благодаря его комментариям, даже мне стало ясно, о чём говорилось в тексте. Отец Готтард продолжал развивать тему и постепенно перешёл от священного писания к обсуждению житейских вопросов. Я позабыл про зевоту и слушал его с большим интересом, восхищаясь умением священника выстраивать фразы и так расставлять акценты в нужных местах, чтобы аудитория сделала правильные выводы из его слов. Отец Готтард всецело завладел вниманием всех присутствовавших в церкви, и с ним не могли конкурировать никакие ритуалы и песнопения.

До того дня я с усмешкой относился к религии и к верящим в сверхъестественные силы людям. Казалось странным, что люди дают себя обманывать, ведь никаких Богов нет и в помине. Послушав отца Готтарда, я уже не был в этом так твёрдо уверен. Религия больше не казалась сказочкой для малообразованных людей, не склонных развивать свой интеллект. Внимая речам священника, я ощущал тесную, почти родственную связь с окружающими людьми. Думаю, что и они чувствовали то же самое. Почти позабытое чувство, которое я испытывал последний раз во время празднования своего дня рождения. Похоже, с тех пор прошла целая вечность…

Посещение богослужений больше меня не тяготило. Было несложно выучить молитвы и правила поведения в церкви, одинаковые для всех верных завету Двуединого. Вера помогла найти ответы на многие вопросы, хотя, в глубине души я осознавал, что никаких Богов не существует. Воспитали меня материалистом, что не позволяло принять концепцию сверхсуществ, вершащих судьбы людей. Со стороны я должен был казаться образцовым верующим, но отец Готтард заметил гложущее меня сомнение.

— Ты привык всё постигать умом. Это полезное качество для человека, изучающего премудрости науки. Но оно же мешает тебе понять, что истинно верующий человек не стремится взвесить, обмерить или пощупать объект своей веры. Боги обитают на совершенно другом плане бытия, который соприкасается с миром людей только в сердце Верных Завету Двуединого. Не пытайся разглядеть солнце сквозь облака в пасмурный день. Даже если, не видя светила, ты перестанешь в него верить, это нисколько не изменит существующего порядка вещей. Пойми, Берхард, не нужно заставлять себя поверить в Богов. Когда ты будешь готов, они сами найдут путь к твоему сердцу и прояснят твой разум. Только тогда из добросовестного прихожанина церкви ты превратишься в истинно верующего.

В самом начале рассказа о своём первом дне в Остгренце, я упоминал о том, что город формально находился на осадном положении. Постараюсь объяснить, что же имелось ввиду. Хоть междоусобицы и называли Войной Сеньоров, это не значит, что передел мира осуществляли только крупные землевладельцы, способные снарядить и выставить друг против друга целые армии. Мелкое дворянство в желании пограбить не уступало герцогам и графам. Разумеется, какой-нибудь рыцарь, имевший в качестве ленного владения захудалую деревеньку, не мог тягаться с бароном в численности войска. Всё, на что могло хватить его усилий — это организовать отряд, отличавшийся от обычной банды разбойников только тем, что состоял из конных бойцов.

Таких мобильных отрядов промышляло в окрестностях Остгренца великое множество. Ни у кого из них по отдельности не хватало сил для захвата города целиком, не говоря уж о хорошо укреплённом монастыре. Жители пригородов регулярно подвергались нападениям бандитствующей конницы и молились только о том, чтобы главари вооружённых отрядов не сговорились выступить на Остгренц сообща. В этом случае город неминуемо должен был пасть. Руководство Церкви Двуединого располагало возможностями собрать войска и навести порядок в округе, но вместо этого решило стравить воюющих феодалов друг с другом.