Союз Верных — Остгренц (СИ)

— Только потому, что ты не давал обета послушания? Мне часто приходится видеть молодых людей, желающих посвятить свою жизнь служению Богам. Многие из них не скрывают, что стремятся сделать карьеру и были бы рады побыстрее пройти период послушничества. Они не понимают, что послушание готовит их к самому главному событию в их жизни — обету служения Богам. С виду они трудолюбивы, исполнительны, но никогда не сделают больше необходимого. Я наблюдаю за тобой, Берхард, на протяжении последнего длинного сезона. Ты трудишься много больше и добросовестнее, чем некоторые послушники. Ты не пользуешься своим положением, чтобы искать выгоды или чьей-либо протекции. Врачуя больных людей, ты, сам того не подозревая, давно и бескорыстно служишь Богам. Разве после этого тебя нельзя назвать святым братом? Делами доказавший свою верность завету Двуединого, скорее угоден милостивым Богам, чем тот, кто лишь на словах дал обет послушания. — священник вздохнул, потом добавил: — Очень надеюсь, что настанут такие времена, когда происхождение перестанет быть препятствием для тех, кто решил стать служителем Богов.

— Происхождение?, — переспросил я, не совсем понимая, о чём идёт речь.

— Да. Обет послушания могу дать только те, у кого в роду были священники. Издавна повелось, что здешние семьи в монастырь отдавали младших сыновей. В основном для того, чтобы не кормить лишние рты. К тому же, хозяйство родителей наследовал обычно старший сын. Чтобы не делить наследство, от младших избавлялись. Способный и расторопный паренёк мог далеко пойти и заслужить высокое положение в церковной иерархии. Тогда он имел возможность покровительствовать своим родственникам. Так сформировалась традиция, существующая и поныне. Посторонний человек никогда не сможет стать священником.

* * *

Новые пациенты добавили хлопот приютской больнице. Часть легкораненых воинов пришлось разместить в мансарде, где в основном находились служебные помещения. Очень скоро выяснилось, что лекарственные отвары, которые стали потребляться с утроенной скоростью, не слишком эффективны при серьёзных ранениях. К тому же, в качестве болеутоляющего средства, раненые рыцари признавали только вино, или что-нибудь покрепче. Спрос на алкоголь в Остгренце моментально вырос, а следом за ним поползли вверх и цены.

Несмотря на это, запасы качественных напитков были опустошены за пару дней. На третий день избалованные хорошими винами жители западных земель, с тоскливым выражением на благородных лицах, стали потреблять продукцию местных виноделов. Наиболее расторопные торговцы отправили своих приказчиков в соседние деревни за ходовым товаром. В каком-то из сёл, на расстоянии дня пути от Остгренца ,с одним таким приказчиком разговорились несколько общительных молодых людей.

Поддержав беседу, он сообщил, откуда приехал, и кому это внезапно понадобилось столько вина. А через две декады к Остгренцу подступила ещё одна армия. Поначалу её спутали с той, что проходила здесь ранее, но эти войска вели себя по-другому. Несколько мобильных подразделений обошли город с разных сторон и стали сужать кольцо блокады, приближаясь к пригородам. Их численность была не слишком велика, и это стало причиной того, что архиепископ Сигард не счёл осаждающую город армию угрозой. К ним даже не стали направлять посла для выяснения причин проявления враждебности.

Очень быстро выяснилось, что эти люди и не думали нападать на сам монастырь. Их, в первую очередь интересовали больницы, где предыдущая армия оставила на излечение раненых. Их тут же арестовывали и уводили с собой под конвоем. Участь тех, кто не мог передвигаться самостоятельно, была печальна — в живых никого не оставляли. Весть о кровавых расправах быстро разнеслась по городу, и сердобольные жители начали прятать у себя в домах обречённых на смерть людей. Насколько я знаю, многих, таким образом, удалось спасти, потому что местное население напавших на город не интересовало.

Почти сразу наш приют блокировали со стороны всех прилегающих улиц, и вывести кого-либо тайком не представлялось возможным. Вместе с отцом Готтардом и ещё несколькими послушниками я наблюдал из окон мансардного этажа за передвижением отрядов врага по городу. Отсюда было хорошо видно, что в приют, который находится через улицу от нас, уже ворвались, и теперь выводят всех его обитателей во внутренний двор.

— Не нравится мне, что они нас только окружили, а в здание проникнуть не пытаются, — сказал священник. — Значит, ничего хорошего ждать не придётся.

— Что же делать?, — плаксиво проскулил кто-то из послушников.

— Будем спасать оставленных на наше попечение людей. — спокойно проговорил отец Готтард. — Это наш долг, и не только перед Богами. Попробуем переодеть раненых в одежду персонала больницы. Идея не самая хорошая, но это лучше, чем просто сидеть, сложа руки.