Союз «Волшебные штаны»

Обернувшись, Бриджет увидела, что группа заметно поредела. А она бежала с Эриком плечом к плечу. Ей нравилось ощущение напряжения в мышцах, радость, приходящая одновременно с нарастающей физической усталостью.

– Тебе сколько лет? – спросил он без обиняков.

Здесь она надеялась немного схитрить. Она знала, что в этом лагере почти все девочки старше ее.

– Шестнадцать. – Скоро будет. Округлять ведь не преступление, правда? – А тебе?

– Девятнадцать, – ответил он.

Не такая уж большая разница. Особенно если бы ей действительно было шестнадцать.

– Ты уже думала про колледж? – спросил он.

– Наверное, Виргинский университет, – сказала она.

На самом деле она понятия не имела, куда пойдет после школы. Просто тренер сборной Виргинского университета уже говорил о ней с ее тренером из школы. Бриджет понимала, что в колледж ее все равно возьмут, даже не с самыми блестящими оценками.

– Отличный университет, – сказал Эрик.

Теперь уже Бриджет задавала темп. Ей было очень хорошо – и от восторга, что Эрик так близко, мышцы наливались силой. Они свернули, чтобы остаток дистанции пробежать по берегу.

– Наверное, ты серьезно занимаешься бегом, – сказал Эрик.

Бриджет засмеялась.

– Я несколько месяцев не бегала как следует.

И с этими словами ускорилась почти до спринта. Остальная группа далеко отстала. Бриджет было интересно, станет ли Эрик сохранять темп, который задал всем, или нарушит его ради того, чтобы бежать с ней.

Она ощутила прикосновение его локтя. Улыбнулась.

– Ну, догоняй!

Последний километр по пляжу они пробежали со скоростью спринта. В крови у Бриджет было столько адреналина, что она запросто могла бы пролететь это расстояние.

Она рухнула на песок. Он рухнул рядом.

– По-моему, мы побили рекорд, – сказал он.

Бриджет раскинула руки. Она была счастлива.

– Все говорят, я целеустремленная.

Она перекатилась несколько раз, и песок облепил ее, словно сахарная обсыпка на пончике. Эрик глядел на нее и хохотал.

Остальная группа должна была догнать их только через две-три минуты. Бриджет вскочила и скинула кроссовки и носки. И, глядя прямо на Эрика, сняла шорты, оставшись в плавках от купальника, а потом сдернула резинку с волос. Платиновые пряди облепили потные плечи и спину.

Эрик отвел глаза.

– Давай искупаемся, – сказала Бриджет.

Лицо его посерьезнело. Он не пошевелился.

Не дожидаясь его, она вошла в воду и нырнула. А когда вынырнула, увидела, что Эрик стянул промокшую от пота футболку. Бриджет не стала притворяться, будто не глазеет на него.

Эрик нырнул следом за ней – как раз как она мечтала. Он проплыл мимо и вынырнул в нескольких метрах впереди.

Бриджет подняла руки – просто так. Она скакала в воде от избытка сил.

– Это лучшее место на свете!

Он снова засмеялся, серьезное выражение пропало.

Бриджет нырнула и устремилась прямо к песчаному дну. Медленно проплыла мимо ног Эрика. Бездумно протянула руку и прикоснулась к его щиколотке пальцем – легонько, словно рыбка-спинорог.

Если жизнь вручает тебе лимон, скажи: «Круто, обожаю лимоны. А еще что есть?»

Генри Роллинс

Наутро, когда Лина пришла в кухню позавтракать, все, кроме дедушки, еще спали.

– Калимера, – сказала она.

Дедушка кивнул и заморгал в ответ. Она села напротив него за маленький кухонный стол. Дедушка показал ей на коробку рисовых колечек. Очень хорошо: Лина любила рисовые колечки.

– Эфхаристо, – поблагодарила она, практически исчерпав свой запас греческих слов.

Бабушка заранее приготовила миски и ложки. Бапи передал Лине молоко.

Они сидели и жевали. Лина смотрела на дедушку, дедушка – в миску. Может, ему не нравится, что она здесь? Может, он любит завтракать один? Сильно ли он огорчается, что она не говорит по-гречески?

Бапи насыпал себе добавки рисовых колечек и подлил молока. Он был скорее жилистый, но на аппетит явно не жаловался. Забавно. Глядя на Бапи, Лина узнавала собственные черты. Нос, например. Почти у всех остальных в семье были легендарные носы Калигарисов – у отца, у тети, у Эффи. Большой выдающийся нос всегда придает характера своему обладателю. У мамы, естественно, нос был другой, фамильный нос Патмосов, но тоже вполне внушительный.

А у Лины нос был небольшой, тонкий, бесхарактерный. Ей всегда было интересно, откуда он у нее взялся, – и вот теперь она видела его прямо посередине лица Бапи. Означает ли это, что настоящий нос Калигарисов на самом деле у нее? Она с детства тайно мечтала о большом фамильном носе. Теперь, когда она узнала, откуда у нее такой нос, он стал нравиться ей немного больше.

Она заставила себя перестать разглядывать Бапи. Наверняка это его смущает. Нет, надо что-то сказать. Наверное, очень невежливо с ее стороны сидеть тут и ничего не говорить.

– Я сегодня хочу пойти порисовать, – сказала она. И показала жестом, как рисуют.

Дедушка, казалось, рывком вынырнул из оцепенения над хлопьями. Лине и самой случалось вот так задуматься за завтраком. Он поднял брови и кивнул. Понял ли он хоть слово?

– Я хотела спуститься в Аммуди. Там лестница идет до самого низа?