Союз звезды со свастикой

Политико-пропагандистский прием противопоставления двух систем применялся чрезвычайно широко для объяснения любых инициатив Запада в международном плане, которые преподносились советским людям как направленные своим острием против страны социализма. Как однажды выразился М.М. Литвинов, в среде советской правящей элиты рассуждали по формуле «без нас — следовательно против нас»[798]. Рождение Лиги Наций — исторически оправданного опыта создания международного механизма по предотвращению вооруженных конфликтов между государствами, переговоры о пакте Келлога — Бриана о запрещении войны в качестве орудия национальной политики, различные проекты экономической интеграции Европы (план А. Бриана) и многое другое — все рассматривалось под углом проявлений подготовки антисоветской интервенции[799].

А появление фашизма расценивалось в Кремле как агония мирового капитализма, «как признак слабости буржуазии» (Сталин). Апофеозом такого подхода стало решение VI конгресса Коминтерна в 1928 г. о вступлении мира в решающую фазу борьбы — «класс против класса». Принятая конгрессом новая программа завершалась словами из «Манифеста Коммунистической партии» о том, что коммунисты «открыто заявляют», что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя[800].

В 1930-е годы, что становилось очевидным для растущего числа современников, включая лидеров многих стран, на первый план выдвинулась общемировая угроза фашизма. В особенности его нацистской разновидности — со стороны гитлеровской Германии. Но марксистская мысль так и не нашла достойного выхода из классового лабиринта, куда она сама себя загнала, следуя ленинско-сталинским заветам. Мало что дали некоторые, по преимуществу тактические, шаги в виде продекларированного согласия Советского Союза на сотрудничество с другими странами по линии коллективной безопасности и коминтерновская политика Народного фронта против фашизма и войны.

Р. Легволд, в прошлом возглавлявший Институт перспективных исследований СССР при Колумбийском университете (США), одну из причин неудачи политики коллективной безопасности видит в том, что Сталин (как и Ленин) не верил ни в возможность длительного и плодотворного сотрудничества между капиталистическими странами, ни тем более в эффективное сотрудничество между последними и Советским Союзом. В первом случае — ввиду остроты «межимпериалистических» противоречий, во втором — из-за антисоветской политики капиталистических стран[801] (для чего у них было, как показал VI конгресс Коминтерна, достаточно оснований).

Некоторое доверие советским заверениям в приверженности коллективной безопасности придавала деятельность М.М. Литвинова, смещение которого в мае 1939 г. с поста народного комиссара иностранных дел СССР лишь доказало, что его именем и авторитетом сторонника идеи «неделимости мира» пользовались до поры до времени, скрывая подлинные цели сталинского руководства.

Живя постоянными ожиданиями «новой империалистической войны», которая согласно сталинскому «Краткому курсу истории ВКП (б)» началась с середины 1930-х годов, и, следовательно, ожиданиями новых социалистических революций, Сталин и его ближайшее окружение оставались в плену укоренившихся представлений о том, что приоритетным для мира капитализма по-прежнему остается задача сокрушить советский коммуно-социализм.

Еще одной попыткой образовать единый антисоветский фронт, по концепции «Фальсификаторов истории», и стал Мюнхен (сентябрь 1938 г.), в итоге которого, утверждалось в этой брошюре, дело шло к полной изоляции Советского Союза»[802].

Далее эта концепция получает законченный вид. Весной и летом 1939 г., то есть «в самые драматические месяцы предвоенного периода», с приближением человечества «к невиданной военной катастрофе», Советский Союз оказался в полной международной изоляции. Оказался… «благодаря враждебной политике Англии и Франции». Хотя именно в эти «драматические месяцы» и именно эти две западные демократические страны вели с СССР переговоры о военно-политическом союзе с целью противодействия агрессии нацистской Германии, на сей раз нацеленной против Польши.