Союз звезды со свастикой

Говорилось и о том, что начавшаяся война «не может не быть серьезнейшей опасностью для всех народов и, в первую очередь, для СССР»; однако в качестве вывода следовало указание на меры по укреплению собственно советских международных позиций. С упором на «дальнейшее усиление» оборонного потенциала Советского Союза. Перечислялись и его внешнеполитические акции: вступление в Лигу Наций, «несмотря на ее слабость» (сентябрь 1934 г.); заключение договоров о взаимной помощи с Францией и Чехословакией (май 1935 г.), а также с Монгольской Народной Республикой (март 1936 г.); договор о взаимном ненападении с Китаем (август 1937 г.).

В международном разделе отсутствовали какие-либо ссылки как на коллективную безопасность, так и на политику Народного фронта против фашизма и войны. Наглядное подтверждение тому, что сталинское руководство не видело особой разницы между фашистскими и нефашистскими странами. Отсюда характеристика начавшейся войны как «империалистической», указание на ее направленность против западных стран. (Выходит, Сталин намного раньше А. Тойнби пришел к выводу о переломном значении происходящих событий в Европе и за ее пределами.)

Непосредственную вину за войну «Краткий курс истории ВКП (б)» все же возлагал на силы фашизма: слова «фашизм», «фашистский» повторялись в международном разделе в различных сочетаниях до полутора десятка раз. В то же время книга закрепила наметившуюся в советской пропаганде тенденцию распространения ответственности за «империалистическую войну» не только на агрессивных фашистских агрессоров, но и на неагрессивные капиталистические страны Запада (иначе Сталин не называл бы войну «империалистической», то есть несправедливой с обеих сторон). Проявилось это в осуждении политики западных стран за «однобокий характер войны» — за их нежелание оказать вооруженное сопротивление агрессорам. Сталинская критика отражала разочарование продолжающимся отступлением перед агрессорами Англии и Франции, их пассивностью, разочарование, так сказать, слабыми темпами «второй империалистической войны». Война «не стала еще всеобщей, мировой», скажет Сталин на партийном съезде в марте следующего года.

Страны Запада, повторно характеризуемые «демократическими» (в кавычках), обвинялись в том, что они больше боятся рабочего движения в Европе и национально-освободительного движения в Азии, чем фашизма; более того, опираются на него в борьбе против мирового революционного движения, а значит и СССР — «базы и инструмента» мировой революции. На партийном съезде, развивая эту мысль, Сталин обвинит западные страны в поощрении агрессии против СССР.

Дальше — больше. Под прицелом Сталина оказались находившиеся у власти в Англии консерваторы — предмет его постоянной озабоченности. Их политика, критике которой Сталин посвятил отдельный абзац, напомнила ему политику либерально-монархических буржуа в русской революции, вступивших в сговор с царем из-за страха перед собственным народом. Следовало многозначительное заключение: «Как известно, либерально-монархическая буржуазия России жестоко поплатилась за такую двойственную игру. Надо полагать, что правящие круги Англии и их друзья во Франции и США тоже получат свое историческое возмездие».

Этот абзац международного раздела последней главы «Краткого курса истории ВКП (б)», как показывает изучение материалов его архивного фонда, Сталин собственноручно вписал в готовый текст в самый последний момент[819]. Вероятно, в первых числах сентября 1938 г., когда работа над «Кратким курсом истории ВКП (б)» была завершена. Любопытно, что до этой правки обещание «исторического возмездия» распространялось только на Англию, без упоминания Франции и США[820].

Угрозу по адресу стран Запада Сталин повторил в марте 1939 г., предрекая их политике «серьезный провал». Сталин, пишет автор апологетического художественного произведения о нем, «любил доводить мысли до логического конца»[821]. Верно: советскому вождю нельзя отказать в последовательности и целенаправленности в словах и делах.

Логика «исторического возмездия», основанная на аналогии между революционным 1917 годом в России и предвоенными тридцатыми годами, ясно указывает на то, кому Сталин отводил роль исполнителя приговора истории Англии и всему буржуазному Западу. Конечно, «ударной бригаде пролетариев всех стран» — Советскому Союзу, призванному, по Сталину, «бороться… за победу социализма во всех странах»[822]. М. Джилас из приватных бесед со Сталиным в годы войны вынес впечатление об убежденности последнего в том, что он вершит суд истории[823].

В дни, когда в Мюнхене главы Англии, Франции, Германии и Италии решали судьбу чешских Судетов, в Москве при активном участии Сталина с 28 сентября по 1 октября проходило закрытое совещание пропагандистов и работников идеологических учреждений партии, созванное по случаю выхода в свет «Краткого курса истории ВКП (б)». В последний день совещания с пространной речью выступил Сталин[824], откровенность которого в вопросах войны и мира граничила с цинизмом.