Союзник (СИ)

— Слишком поздно, тварь! Чувствуешь себя беспомощным? Ну как?! А представь, что, задыхаясь, ты еще терпел грязный конец в своей заднице! Юнхо, воткни ему в жопу вон тот кусок трубы.

Чон не ожидал такого развития событий, однако быстро все сделал. Смазал старую алюминиевую трубу вазелином, баночку которого Джеджун предусмотрительно прикупил в городе. Дже кинулся помогать, сообразив, что труба не поместится из-за пресса. Отцепив тяжелую железку, он вытащил трубку для отхода фекалий, а Юнхо в одно уверенное движение присунул жертве. Ихван глухо заорал, приподнялся так, что плечи оторвались от стола, а цепи наручников натянулись так, что грозили порваться.

Дже отступил на шаг, чтобы увидеть картину в целом. Чем меньше кислорода оставалось в легких Ихвана, тем быстрее он сам дышал, задыхаясь от эмоций. Его горло скручивала ярость, которая все это время спала. Он никогда не проявлял жестокости, даже не помышлял о ней. Но заполучив в свои руки обидчиков, превратился в монстра.

— Круто, а?! Как ощущения? — завопил он, чтобы перекрыть бряцанье оков и скрип стола. — Нравится?!

— Дже…

— Скажи мне, как ощущения!

— Джеджун! — Юнхо дотянулся до плеча Кима, сжал. — Он, кажется, того.

Дже слизал слюну, повисшую на нижней губе, поднял ошеломленный взгляд на напарника.

— Что?

— Кажись, кранты, — Юнхо приложил пальцы к шее жертвы, который вытянулся на столе и затих. Несколько мгновений он молчал, сосредоточившись. — Пульса нет. Он мертв.

Джеджун нахмурился.

— Еще рано. Умеешь делать непрямой массаж сердца?

— Да.

— За дело.

Юнхо залез на стол, оседлал тело, чтобы было проще откачивать. Стянув с Ха противогаз, он сложил руки на его груди и принялся методично нажимать, пытаясь запустить сердце. Джеджун поспешил к сумке, вытащил мешок Амбу. Водрузив на лицо жертвы маску, он плотно пригнал ее, удерживая левой рукой, а правой начал интенсивно сжимать мешок, проталкивая воздух в легкие. На каждом предполагаемом выдохе врач поднимал маску и вновь отпускал.

Не прошло и минуты, как Ихван дернул конечностями и судорожно вздохнул. Джеджун убрал маску. Юнхо сполз на пол. Дже вытер пот со лба тыльной стороной ладони, потом с досадой врезал кулаком по концу трубы, торчащей из задницы потерпевшего.

— Вот тварь!

Ихван всхлипнул и потерял сознание от боли. По столу заструилась кровь из разорванной кишки.

Было тихо. Он лежал, растянувшись на грязной простыне, и смотрел в одну точку бессмысленным взглядом. Его совсем недавно оставили в покое. Хотелось пить. Мысли невольно вращались вокруг того белого порошка, что уносил в бескрайние степи. Там не было всего этого дерьма, только тишина и безмятежность. Хотелось бы проглотить хотя бы щепотку и уснуть.

Ублюдки спали вповалку в гостиной. Наконец проорались, нашумелись, налакались и заглохли. На журнальном столике и на полу стояли пустые бутылки. Пахло соджу, пивом и недоеденной лапшой. Он почувствовал тошноту от пряного запаха соуса. Но в то же время хотелось есть. Объедки лежали близко, стоило протянуть руку, и тарелка была бы у него. Облизал губы, ощущая себя жалкой голодной дворняжкой — если подумать, он давно не ел. Еда была в метре от него…

В метре от него прошел человек. Как в замедленной съемке, словно торчок, не различающий, где сон, навеянный дурманом, а где явь, он подошел к двери и дернул ручку. Было заперто. Он лежал на диване и смотрел, все так же безучастно, как все больше горбится, придавленный отчаяньем, их маленький пленник. Бесполезно. Ведь он сам запер дверь.

Ихван рывком проснулся, облокотился на стол и испуганно огляделся. Он находился все так же в подполе. Окровавленная труба валялась на столе, по ней ползала жирная черная муха. Тут же лежал мешок Амбу и полиэтилен с зубами. На месте был и пресс, удерживающий уже посиневшие яйца. С протяжным стоном мужчина упал обратно. Он-то надеялся, что после очередной затяжной попойки ему уже мерещатся маньяки. Неужели его палач и есть тот мальчишка, которого им тогда подсунул Кёнсу? А ведь действительно похож. И что, десять лет прошло, он жил себе тише воды, ниже травы, а сейчас решил отомстить? Бред. Кто бы сказал, он не поверил бы. Однако боль в каждой клеточке тела говорила, что все реально. Но этот мальчик с огромными глазами… хрупкий, испуганный котенок… он не смог бы… Хотя стоит признать, никто в целом мире не имел такой зуб на Ха, как этот парень. Все же это был он! Все естество вопило, даже в армии его так не унижали и не колошматили. Апогеем стала эта чертова труба. Он заново ощутил ее холодные, твердые стенки внутри, и по телу прошла волна дрожи.

Послышались шаги, прервали тягостные размышления жертвы. Дверь отворилась. Джеджун спустился вниз. От него пахло гелем для душа, волосы были влажными. Не обратив внимания на жертву, он обошел стол и стянул пакет с зубами. Те громко загремели. Ха вздрогнул.

— Попрощайся с друзьями, — проходя мимо, Ким шлепнул пакетом по лицу мужчины, угодил в глаз.

Он уже поставил одну ногу на лестницу, когда Ха прошипел.

— Я отпустил тебя.