Союзник (СИ)

В темном подвале Ихван улыбался во сне. Теперь он был уверен, что кошмар закончен.

Джеджун сидел, привалившись к стене. Начинало темнеть, а Юнхо все не возвращался. Не то, чтобы он сильно волновался, просто внезапно ощутил, что одиночество, которое раньше даже не замечал, теперь действует на него угнетающе. Он не ел уже весь день, но не чувствовал голода. Лишь желание поскорее увидеть напарника.

Поднявшись с кряхтеньем, он поплелся на улицу. Было довольно душно, собирались тучи. На горизонте вспыхивали зарницы, глухо грохотало. Джеджун машинально поднял со стола пачку сигарет, вытряхнул одну на ладонь. Прикуривая, спустился с крыльца и неспешно двинулся по двору. Вдали взвыл какой-то зверь. Ким вздрогнул, вытянул шею, как сурикат, завертел головой по сторонам. За все время, что они провели в этой глуши, ни разу не слышали зверье. Стало жутко. Представил себе рыщущих по лесам волков, разнервничался. Вытащив из кармана телефон, мужчина набрал номер Юнхо. Однако услышал лишь короткие гудки. Пробормотав ругательство, Дже вернулся в дом.

Жуя сигарету, Ким набрал воды в чайник. Потом вспомнил, что удобств в этой хибаре не предусматривалось, нацепил тапки и вышел на улицу, чтобы включить генератор. Ощутимо пахло дождем — прохладный ветер гнал тучи прямо на их жилище. Избавившись от сигареты, Джеджун покрутился над устройством, понял, что закончилось топливо. Вздохнув, Ким поплелся за канистрой, что хранилась в домике с подполом. Дже бросил взгляд на деревянный люк. Внизу было тихо. Подчиняясь неясному беспокойству, Джеджун нагнулся и ухватил за ручку, потащил на себя. Из-под низа пахнуло затхлостью и вонью грязного человеческого тела. Без света спускаться было опасно — легко было оступиться и сломать шею, навернувшись. Потратив несколько минут на поиск фонарика, Джеджун встал на колени и заглянул внутрь. Пустой стол вогнал его в ступор.

— К-какого… — прошептал Ким потрясенно.

Руки у него затряслись, спина покрылась холодным потом. Он едва не выронил фонарик, пока спускался вниз. В глаза сразу бросились наручники и вывернутое из дерева толстое кольцо. Окровавленный пресс не оставлял сомнения в том, что сделал пленник.

— Твою мать, — взвизгнул Джеджун, когда луч фонаря выхватил из темноты туловище.

Дже бросился к Ихвану, увидел пустые упаковки таблеток, злобно выругался. Заглянул в глаза, потом проверил пульс на шее, испачкавшись в пене, свисавшей с губ. Ха был мертв. Издав протяжный вздох, Джеджун прикрыл глаза. Внутри него кипела злоба — еще один спутал ему все карты. Еще один отделался легко!

Дождь лил с такой силой, что его потоки скрадывали свет фар. Юнхо ехал медленно, чтобы не попасть в аварию, и изрядно задержался. Ему пришлось уехать довольно далеко, чтобы разбросать улики на большое расстояние. Он устал и проголодался. Наконец, показался знакомый съезд. Через несколько минут машина въехала во двор. Чон поставил авто на ручник и выбрался наружу. Сразу заметил Кима, сидящего на крыльце.

— Ты чего тут? — мужчина бегом преодолел расстояние до дома, заскочил под крышу. — Холодно ведь.

— Ихван мертв.

Юнхо приподнял удивленно брови. Бледное лицо Дже, глаза, словно у нашкодившего щенка, подрагивающие руки подсказали ему, что Ким был к этому не причастен.

— Как?

— Сожрал все мои таблетки.

Каким образом он освободился, Чону было уже не интересно. Он протянул руку Дже.

— Пошли в дом, тебя уже трясет от холода.

— Меня трясет от злости.

— Эй, — мужчина присел на корточки перед врачом, заглянул в глаза. — Все в порядке. Ты ведь и так бы вскоре все закончил. Сейчас или потом, какая разница.

— Мне… по-прежнему тяжело. Я думал, что отомщу им, и мне будет лучше, но все вышло наоборот, — Джеджун опустил голову и всхлипнул. — Я убийца! И когда я думаю о том, что этими вот руками… я врач, я должен спасать…

— Дже, тебе нужно было сделать это, — Юнхо обхватил ладони Джеджуна, сжал. — Ты и сам понимаешь. Иначе бы ты просто пришел к такому вот концу. И ты бы лежал там, не они.

— Я не должен был слушать тебя.

Джеджун мучительно разрыдался. Юнхо вздохнул и обнял его, погладил по спине.

— Фань говорила, что сильные люди должны прощать обидчика, чтобы не посеять еще большее зло. Так устроен наш мозг. Отомстив, мы расслабляемся, и начинаем сожалеть. Поэтому и говорят, что месть не делает нас счастливее. Так вот, это все херня, Дже! Чушь, за которой прячутся моралфаги, в чьей жизни самой большой болью был упавший на пол хлебушек. Их там не было, они не имеют право говорить тебе, что делать. Примириться с этим? Тебе будет во сто крат хуже осознание того, что обидевшая тебя сука наслаждается жизнью, не ведая моральных терзаний. Они не страдают, не боятся, не стыдятся. А почему ты должен? Опуститься до уровня подонков, уподобиться им? А почему бы и нет?! Прощают трусы, забывают глупцы. Если такова участь хорошего парня, то я не хочу быть положительным героем.

— Я просто хочу спать спокойно, — простонал ему в плечо Джеджун. — Хочу перестать чувствовать на себе их руки. Помоги мне их забыть!

— Дже…

— Ты сказал, что будешь со мной до конца!