Сохранённая кракеном

Я закатываю глаза и делаю еще один большой глоток своего коктейля. Он ничего не подумает, поскольку даже не смотрит на меня. Я думаю, он все еще прячется в нашей комнате.

Наша комната!

Я надеюсь, что все не будет слишком неловко, когда нам придется делить постель сегодня вечером. Боже, он, наверное, будет лежать там, жалея, что привел домой на выходные случайную девушку из бара. Я просто знаю, что все, о чем я буду думать, — это его красивые глаза, сильная челюсть и то, как его руки ощущались бы на мне: умелыми, нежными и такими, такими совершенными.

Я вздыхаю.

Здесь все идеально, кроме меня.

Я смотрю на темный океан сквозь белую ткань, которой задрапирована деревянная беседка на пляже, где проходит ужин. Элегантные гости расхаживают между деревянными столами, украшенными яркими тропическими цветами. Многие женщины одеты так же, как и я, с длинными разрезами на юбках. Мужчины носят юбки с запахом до колен, какие я видела у полинезийских мужчин. Я думаю, это практично, если тебе нужно трансформировать ноги в щупальца. Я вздрагиваю, когда снова вспоминаю об инциденте в самолете.

И ладно, я, возможно, сказала Рошу маленькую невинную ложь, что никто не видел его хозяйство. Потому что я почти уверена, что я считаюсь, и я почти уверена, что видела все, когда у него порвались брюки. Настолько, что у меня отвисла челюсть, мне стало жарко и беспокойно. Все, что я могла делать, это сидеть с совершенно неприличной пульсацией в моем клиторе при воспоминании о длинном толстом придатке, покрытом такими же бугорками, гребнями и присосками, что и его щупальца.

Я делаю большой глоток своего коктейля и даже сейчас обмахиваюсь при мысли о том, каково было бы ощутить эту штуку у себя между бедер.

Сестра Роша, Серафкрука, подходит ко мне с напряженной улыбкой.

— Привет, Шелли. Ты не видела Роша?

Я качаю головой.

— С тех пор, как мы приехали, нет, — мне приходится прочистить горло от знакомого стеснения. — Я думаю, он злится на меня.

— О, милая, — она садится рядом со мной и успокаивающе обнимает меня. — Мой брат идиот. Я обещаю тебе, что бы это ни было, это полностью его вина.

Я смеюсь над этим, но снова печально качаю головой.

— Нет. Я так не думаю. Сегодня в самолете я пролила на него воду, и когда он преобразился, он помчался в ванную. Думаю, я смутила его. А теперь… — я указываю на пустое место с другой стороны от меня.

Серафкрука откидывается назад и смотрит на меня, прищурившись.

— Что значит, ты его смутила?

Я пожимаю плечами.

— Он целую вечность прятался в ванной. А потом остаток полета даже не смотрел на меня.

— Но ты ведь видела его обнаженным и преображенным раньше, верно?

Я в дерьме. Самая. Худшая. Фальшивая. Девушка.

— Ах, да? Я имею в виду, нет? Моя семья действительно религиозна. Мы ждем свадьбы, — я спотыкаюсь о ложь и знаю, что она раскусила меня.

Серафкрука хмурится.

— О, он такой идиот. Извини меня. Я собираюсь найти своего брата и устроить ему взбучку, которую он явно заслуживает.

Я смотрю ей вслед, когда она стремительно пересекает пляж и возвращается в отель. Что ж, если я не облажалась с этой работой до этого момента, то теперь точно.

Отодвигая стул, я спотыкаюсь о песок и, пошатываясь, бреду по неровной поверхности прочь от огней беседки и счастливых гостей. Я снимаю босоножки на каблуках и сбрасываю их, чтобы мне было легче двигаться. Океанский бриз выбивает мои волосы из свободного пучка на макушке, который я уложила, и они прилипают к мокрым щекам. Я нахожу темный участок песка у кромки волн и сворачиваюсь в самую маленькую форму, на какую только способна. Может быть, я смогу просто умереть здесь от стыда и никогда больше ни с кем не встречаться.





Гидрошкрука

Яростный стук в мою дверь возвращает детские воспоминания о визгливых ссорах.

— Рош!

Я стону.

— Уходи, Сераф.

— Черта с два я это сделаю. Это день моей свадьбы, и все должны делать то, что я говорю!

Я фыркаю. Конечно, моя сестра — самая эпичная Невеста-монстр¹ в истории.

— Просто оставь меня в покое.

— Предупреждаю тебя, если ты не впустишь меня, я скажу руководству отеля, что у тебя припадок, и они взломают дверь.

Я вздыхаю. Неважно, сколько нам лет, меня всегда раздражает, когда она меня хитрит. Я подхожу к двери и открываю, чтобы посмотреть на нее.

— Чего ты хочешь? Ты слышала меня? Что, если бы я плохо себя чувствовую и ты заразишься и заболеешь завтра?

Она фыркает и протискивается мимо меня в комнату.

— Ты не болен, ты просто глуп.

Скрестив руки на груди, я жду, когда она продолжит. Очевидно, она не заинтересована в том, чтобы быть разумной. Должно быть, приступ холодных щупалец или что-то в этом роде.

— Ты нашел ее, не так ли?

— О чем ты говоришь?

— Твоя пара! Ты нашел ее и крутишься вокруг да около, заставляя ее думать, что собираешься бросить ее. Если ты не будешь осторожен, ты ее потеряешь.

Я зажимаю переносицу, делаю глубокий вдох и выдыхаю. Когда дело касается моей сестры, иногда лучше быть честным.

— Послушай, Сераф. Я должен тебе кое-что сказать, только, пожалуйста, не говори маме с папой, хорошо?