Сохрани любовь

После того как она перебинтовала порезы, а пол был вымыт, я сел рядом с ней, а она посмотрела на меня, не скрывая своего шока. Мы сидели неподвижно рядом друг с другом, даже не задумываясь о том, что бортик ванной не самое комфортабельное место для разговора. Было очевидно, что мы оба боялись хоть что-то сказать. И никто из нас не знал как нарушить тишину. Мы знали, что как только кто-то из нас что-то скажет, наши раны вскроются заново и будут обнажены. Поэтому, вместо того, чтобы столкнуться с нашим прошлым, мы просто сидели несколько минут, наслаждаясь тишиной перед штормом.

Когда моя задница начала неметь, я решил прервать тишину.

— Ты в порядке? Не думаю, что тебе необходимо будет накладывать швы, — я снова взял её руки в свои, осматривая их. Я понимал, что ничего не поменялось, но мне было необходимо хоть чем-то себя занять.

Она посмотрела на свои пальцы, будто тоже проверяя их состояние, но я точно мог сказать, что мама думала совершенно о другом.

— Всё будет в порядке. Бывало и похуже, — я понимал, что она не выбивала из меня чувство жалости или, наоборот, симпатии, из-за собственного состояния. Мама просто пыталась успокоить меня, она чувствовала себя недостойной этих слов. Я часто видел это же чувство в своих глазах, а сейчас оно плескалось в её взгляде.

Она задвигалась, ощущая дискомфорт, и спросила:

— Может, мы спустимся вниз? Кажется, что моя попа больше не выдержит этого испытания, — вот сейчас я видел перед собой свою маму — добрую и весёлую. До этого момента я даже и не осознавал, как скучал по ней.

Когда мы вышли из ванной, Джо ждал нас в коридоре. Он встал рядом с мамой и обнял её за талию, поддерживая. Аккуратно, стараясь не задеть бинты, он осмотрел пальцы жены и спросил:

— Что произошло, Бекка? — я никогда не слышал, чтобы кто-то так называл маму. Его голос был наполнен нежностью и любовью, именно с такими чувствами я произносил имя Мэдди.

Мама положила свою руку на него, и посмотрела в тёплые карие глаза мужа.

— Я в порядке, Джо. Когда ты зашёл в спальню, я налила себе стакан воды, пытаясь успокоиться перед встречей с Ридом, а он выскользнул у меня из рук. Мои руки настолько сильно тряслись, что я порезалась, когда пыталась собрать осколки.

Он только кивнул и аккуратно поцеловал её в щеку. Я никогда не видел, чтобы мой отец так нежно и мило вёл себя с мамой.

Пока Джо помогал ей сойти с лестницы, я не отходил от них ни на шаг. Я видел, насколько она была слабой, и как боролось с болью, делая каждый шаг.

Когда мы вновь вернулись в гостиную, мама села на диван, а Джо предложил нам что-то принести из кухни попить. Мама похлопала рукой по месту на диване рядом с собой, где я и устроился.

Джо вернулся с двумя стаканами воды и поставил их на столик перед нами. Кэтти вышла за ним из кухни.

— Мы с папой пойдём, сделаем несколько дел и, возможно, наконец-то, найдем ёлку, чтобы поставить здесь. Мы скоро вернёмся. Оставляем вас наедине, чтобы вы могли поговорить, — она подошла к маме и поцеловала её в макушку, а та дотянулась до её руки.

— Спасибо тебе большое, Кэтти. Спасибо за то, что ты вновь вернула его мне. Повеселитесь там, — мама улыбалась, пока Кэтти уходила от нас. Джо подмигнул маме и отправил ей воздушный поцелуй из другого конца комнаты, а потом развернулся и направился к двери.

Мама закинула ногу на ногу и подвинулась, с видимой болью, чтобы смотреть на меня. Я многое хотел рассказать ей, но видел, что она думала. Мама пыталась понять, что сказать мне, поэтому я дал ей несколько минут.

— Рид, мой мальчик, я… я должна извиниться перед тобой, — она посмотрела в сторону, а одинокая слеза скатилась по её щеке, — как бы я хотела повернуть время вспять, чтобы поменять очень много. И не важно, что я сейчас скажу, это всё равно не сможет изменить того, что меня не было рядом с тобой и твоим братом, когда я была так нужна вам. И я никогда не прощу себе того, что была такой ужасной матерью, когда вы, мои мальчики, так нуждались во мне.

Я хотел прервать её и сказать, что она не была плохой мамой, но правда была такова, что в те месяцы — после смерти Шейна, и года, когда ни разу не говорила со мной, мама была такой. Она была ужасной мамой, но сейчас было не время указывать на её вину. Я прикусил язык и проглотил свои ненавистные обвинения.

Она взяла себя в руки и прокашлялась.

— Я дала Шейну понять, что не люблю его. Как же я жалею об этом. Это самая большая моя ошибка в жизни. Я люблю вас, мои мальчики, каждой клеточкой своего тела. После того, как умер Шейн, я никогда не должна была позволить уйти тебе. Я была слабой и трусливой тогда, — она сделала глубокий вдох, пытаясь возобладать над своими эмоциями, — просто тогда для меня было легче скорбеть в одиночестве, чем сражаться, — мама потянулась, чтобы взять салфетку из коробки, которая стояла на кофейном столике. Было видно, что она сражалась сама с собой прежде, чем сказала следующие слова. Распрямляя плечи и выравнивая спину, она ещё раз взглянула прямо мне в глаза.