Сокол, № 1, 1991

Возвращаясь к эволюции образов героинь в отечественной научной фантастике, нужно упомянуть еще один тип героини. Это — героиня-муза, вдохновляющая героя на творческое освоение мира. Особенно много подобных женщин в произведениях Г. Гора (романы «Изваяние», 1971, «Геометрический лес», 1973, и др.). Вот небольшой портрет из автобиографической и вместе с тем фантастической повести «Рисунок Дароткана»: «Сестру облака звали Татьяной Прокофьевной. Она словно была рождена, чтобы жить здесь, на верхушке горы, и учить деревенских детей языку азбуки, одетой в девичий голос, которым по утрам будят вещи и явления от их вечного и тяжелого каменного сна».

Романтизация женщины в варианте героини-музы подчеркивается и абсолютизирует такие качества, как женская непосредственность и деликатность, умение обратить внимание мужчины-творца на прошедшие мимо его внимания жизненные моменты. Сама же носительница образа становится как бы бесплотной, самой идеей вдохновения. А ведь она живая!

Героини-подруги и героини-музы сами собой отошли в читательском восприятии как бы на второй план, когда появились удивительные женские образы, которыми так богато творчество И. А. Ефремова. Понятие «ефремовские женщины» должно прочно войти в историю литературы наряду с «тургеневскими девушками», «новыми людьми» Чернышевского, героинями Ибсена как несущее новое социоэтическое содержание. Я храню записку с вечера памяти Ефремова в МГУ в 1979 году, автор которой тоже ощутил необходимость нового термина — «ефремовская девушка», определив его как «идеал женщины будущего, которое начинается сегодня». Хочется подчеркнуть содержащуюся в этом определении внутреннюю эволюцию как весьма существенное качество героинь Ефремова. При всей конкретности и детальности изображения той или иной женщины — будь то туарегская вольная дочь пустынь из рассказа «Афанеор, дочь Ахархеллена», или стремящаяся к единению с природой Серафима из «Лезвия бритвы», или загримировавшаяся под тормансианку социолог-лингвист Чеди Даан из «Часа Быка», — все они трепетные звенья единой исторической цепи восхождения из инферно. У Ефремова порой они называются музами, как Таис, муза храма Нейт, но это не музы абстрактно-приподнятого настроения, а гармоничные и сильные личности, способные увлечь своим порывом, зажечь своим горением. Вот, например, Таис рассказывает после своего танца царицы амазонок Александру Македонскому о происхождении этого легендарного племени: «Ионийские и карийские женщины, привыкшие к свободе, не могли смириться с грубыми дорийскими завоевателями. Самые смелые, сильные, юные уходили на север, к Эвксинскому Понту, где образовался полис Темискиры. Это не народность, а священные девы Артемис, потом Гекаты. Невежественные историки и художники спутали их со скифскими женщинами, которые также прекрасные воительницы и наездницы». А скульптору Лисиипу, удивившемуся ее познаниям, Таис замечает: «Скажи, о ваятель, слышал ли ты, чтобы женщина чему-нибудь учила взрослых людей, кроме любви? Разве Сапфо, но как с ней разделались мужчины! А мы, гетеры-подруги, не только развлекаем, утешаем, но также учим мужчин, чтобы они умели видеть в жизни прекрасное…»

Могут возразить, что Таис — героиня не научно-фантастического произведения, а исторического романа. Но сам Ефремов называл свои книги о минувшем «историко-этногеографическими». Они дают читателю неоценимый материал для сопоставлений, неисчислимые новые сведения, воссоздают ушедший мир в незабываемых образах, приобщают минувшее к современности. И женские образы его книг могут быть поняты лишь в единстве всех своих исторических ипостасей. Ефремов не терпел дробности и искал причины явлений, не забывая в то же время и о целях, к которым ведет развитие. Слова Арджуны из «Махабхарты» обращены им к любителям изощренных споров: «Противоречивыми словами ты меня сбиваешь с толку. Говори лишь о том, чем я могу достигнуть Блага!» Направленность к духовному Благу ощущается в творчестве Ефремова как спокойная в своей уверенности сила жизни. В избавлении от вековых социальных несправедливостей видел он истинный прогресс и искал пути, которые бы позволили человеку высвободить лучшие устремления души, открыться миру.

Ефремов мыслил себе историю наукой о будущем и для будущего. Из чего вырос наш мир таким, каков он есть, и куда его дальше поведет развитие? Где искать ключевые события? Тайны прошлого манили его — исчезновение древних цивилизаций, угасание и вырождение культур целых народов. Все это происходило на нашей планете, с людьми, и поэтому необходимо найти причины, которые стали гибельными. Зерна будущего раскиданы в прошлом, вперемешку с зубами дракона, нужно помочь прорасти одним и вовремя обнаружить другие.