Сокол и Ворон

Злата родилась в Великом лесу совсем как Дара, но и выросла она там же, вдали от обычных людей. Её воспитала лесная ведьма, обучила всем премудростям колдовства.

Так зачем она бежала? Или от кого? Ответ был так близко, его уже можно было почувствовать на ощупь, но точно рыба, пойманная голыми руками, он выскальзывал в последний миг.

Дара остановилась посреди поля. Она неожиданно захотела помолиться, но забыла все слова.

– Что ты бродишь словно тень?

Голос Драгана прозвучал как раскат грома.

– Ты следил за мной?

Колдун показал рукой в сторону.

– Нет, иду на кладбище. Мальчишки забыли лопату на могиле. Да и стоит ещё раз взглянуть, не осталось ли каких следов.

– Можно с тобой? – Она сама не знала, зачем попросилась, но возвращаться домой не хотела так же сильно, как и оставаться наедине со своими мыслями.

Драган пожал плечами. Дальше они двинулись вместе вдоль опушки. Узкая тропа сворачивала из колеи в сторону, под кроны деревьев. На кладбище росли липы. Низкие деревянные домовины терялись среди голых стволов.

– Так я и думал, – Драган поднял с земли шапку, оглядел её. – Это Охотника, точно. Сжечь надо.

Он накидал снега на свежую могилу, сломал ветку с ближайшего дерева и замёл следы, оставленные сапогами и лопатой.

– Вроде ничего не видно. Погляди, – попросил он Дару.

Стараясь не наступать на холм, она осмотрела могилу.

– Ничего.

Драган кивнул удовлетворённо, но остался на месте. Постоял, подумал о чём-то своём.

– Ты давно в Гняздеце? – спросила от скуки Дара.

– С рождения. Ещё молодой бабку Малику помню, – он кивнул в сторону холма. – Красивая была когда-то, но тело человеческое быстро дряхлеет.

Он поклонился могиле.

– Спи спокойно, Малика. Будет у тебя теперь защитник даже на том свете.

Он усмехнулся:

– Старуха уж больно любила Пресветлых Братьев, а мне всегда вслед плевала. Вот пусть теперь вечно спит в обнимку с Охотником.

– Раз она тебе вслед плевала, зачем ты ей кланяешься?

– Нечего держать обиду на тех, кто теперь в пустоши. Пошли. Поздно уже.

Из всех Воронов Драган реже остальных бывал дома, ни с кем почти не разговаривал, а на Дару и вовсе не обращал внимания. Мрачный, здоровый, нахохлившийся, он и вправду напоминал огромную чёрную птицу. Находиться рядом с ним было странно.

– Чернава сказала, что это ты предложил ей пойти на службу к Моране.

Драган остановился, оглянулся через плечо, хмуря брови.

– Не зови госпожу к ночи. Она может откликнуться.

Дара успела уловить, как он сложил пальцы в обережный знак.

– Ты боишься её?

– А ты не боишься своего мужа? – усмехнулся Драган.

– У меня нет мужа, – возмутилась Дара.

– А кто же тогда тебе леший?

Он шёл впереди, широко шагая, не оборачиваясь.

– Почему ты так назвал его?

– Так это всем известно: леший только девок к себе зовёт.

– Неправда. Я встречала волхва, старика, который служил Хозяину.

– Обманул тебя этот волхв, не иначе. Или и вправду служит, но временно или до уплаты долга.

– Но ведь Моране служат и мужчины, и женщины, – возразила Дара. – Почему бы и лешему не призвать к себе мужчину? Он даже не бог. Какая ему разница?

– Да такая разница, что без бабы…

Он не договорил, запнулся на полуслове, но смысл того, что не было сказано, сам дошёл до Дары.

Осознание ледяное, липкое, как змея, взобралось по позвоночнику, обвилось вокруг шеи.

Лесавки были невестами мёртвыми. Они служили верно. Лесные ведьмы были невестами живыми. Их обещали, сватали с самого рождения, подготавливали.

– Почему лешему нужны только девушки? – проговорила Дара, и голос её прозвучал глухо, как из могилы.

Драган промолчал, голова вжалась в широкие плечи. В сумраке он стал ещё больше походить на ворона.

– Ответь мне, Драган, почему леший призывает к себе на службу только девушек?

– Я обещал Чернаве, что буду молчать, – процедил он сквозь зубы. – Она хотела, чтобы ты сама всё поняла.

– Она сказала, что лешему нужна плоть. Это плоть человека, так?

Колдун кивнул.

– Леший не бог, но и не человек. Он душа и тело леса, а тело порой… дряхлеет. Нужна свежая кровь.

– И поэтому ему нужно другое тело.

А только женщина способна дать новую плоть и новую жизнь.

Ещё до рождения Дара была обещана Великому лесу. Она не была хозяйкой собственной жизни. Её душой и телом владел леший.

Но он не являлся богом. Морана-пряха держала в своих руках нити всех человеческих судеб.

* * *

Кожу терзал нестерпимый зуд. Пальцы потянулись к груди, пытаясь унять проклятую чесотку, и нащупали тонкие перья, прорывающиеся наружу. Милош подскочил. На лбу выступил холодный пот.

Милош запустил обе руки под рубаху, но кожа была гладкой. Долго он ощупывал самого себя, и всё казалось, что вот-вот он найдёт соколиное перо.

Приснилось. Всё только приснилось. Страхи оживали в темноте, когда разум слабел. Каждую ночь видения повторялись, и лишь чудом Милош сдерживал собственный крик и благодарил Создателя, что Ежи и Веся не прознали про его слабость. Невыносимы стали бы их сочувствие и жалость. И без того слишком долго его жизнь находилась в чужих руках.

Но ночью в темноте никто не мог заметить, как он напуган.