Сокол и Ворон

В щели под дверью мелькнула тень. В сенях горел слабый свет. Скрипнула дверь. За прикрытыми ставнями заворчал снег. Милош огляделся. Место Дары пустовало, а вместе с ней всех трёх Воронов.

Милош торопливо поднялся и поспешил одеться. Заворочался Ежи.

– Ты куда? – сонно спросил он.

Милош нагнулся над ним, тихо прошептал на ухо:

– Вороны собрались куда-то и забрали с собой Дару. Я хочу проследить. Не буди Весю. Постараюсь вернуться так, чтобы никто меня не заметил.

Ежи закрутил головой по сторонам. Милош не стал больше терять времени и тихо выбрался из дома.

С крыльца он смог разглядеть, как четверо удалялись в сторону леса. Старуха Здислава шла на удивление шустро и ничуть не отставала от остальных.

Милош крался, держась в стороне, но, кажется, и стараться не стоило. Никто ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, не следили ли за ними. Скоро далеко позади остался Гняздец, скрылись из вида сгорбленные деревенские хаты. Оборотни уходили всё глубже в лес, и Милош следовал за ними, предчувствуя беду. С каждым шагом мороз крепчал, а тьма сгущалась. Но вдалеке среди тёмных деревьев зарницей засиял огонь.

Прокравшись ближе, Милош осторожно выглянул из-за ствола. Костры горели повсюду. Яркие, горячие. Пламя поднималось высоко над землёй, освещало поляну. Он узнал это место, пусть и бывал здесь летом, когда цвели алым цветом маки, а он, запертый в клетке, едва понимал человеческие голоса. Капище. Старое, разрушенное, но не заброшенное.

Закричала птица.

Милош спрятался в тени и лёг на землю. Он прополз по снегу в сторону, не решаясь подняться на ноги, снова выглянул на поляну.

На середину вывели Дару. Она двигалась безвольно, спокойно, точно во сне. Даже не вздрогнула, когда с неё сорвали одежду, оставили совсем голой. Чёрная ночь кружила вокруг. Мороз кусал юное тело. Тёмные короткие волосы едва прикрывали плечи, девушка поёжилась, стыдливо прикрылась руками, вдруг показавшись такой беззащитной и слабой, что сердце Милоша чуть не поддалось жалости.

Чернава и Драган встали по сторонам от Дары, не было видно только Здиславы. Когда старуха успела исчезнуть с поляны?

Милош обернулся, вглядываясь в черноту леса, но не увидел ничего, кроме мрачных теней, что отбрасывали облысевшие ветви деревьев.

И когда он вновь посмотрел на капище, то взору его предстала старуха, белая, словно пурга. Нагая, уродливая в своей дряхлости, в своей пугающей близости к смерти. Она появилась из ниоткуда, будто вылезла из-под земли, в руках она держала большой нож и клетку с вороном. Птица яростно закричала и забила крыльями, когда Драган вытащил её наружу. Она сопротивлялась, чувствовала приближающийся конец.

Её смерть сверкала на острие ножа. Старуха запела на древнем наречии, взмахнула клинком. Кровь пролилась.

Дара вздрогнула, попятилась, но Чернава ухватила её за руки, удержала на месте, и горячая кровь, дымящаяся на морозе, брызнула на девичью кожу. Дара застыла, сжала кулаки, и кровь потекла по лицу, по голой груди и впалому животу, нарисовала узоры алым по молочной коже.

Здислава вырвала перо из крыла ворона и воткнула в волосы Дары. Губы старухи зашевелились, но Милош на этот раз не смог расслышать ни слова. Кровь капала с пальцев Дары. Она вдруг вскрикнула, пошатнулась, едва устояв на ногах. А правая рука словно чужая вывернулась, изогнулась и переломилась. Девушка завизжала, потянулась левой рукой к правой, но только и та подвела её, сломалась, словно осиновая веточка на буйном ветру. Ноги Дары подкосились, и она рухнула на окровавленный снег, забилась в судороге. Она умирала. Стремительно и неумолимо умирала для того, чтобы переродиться.

Сквозь исчерченную алым кожу прорезались чёрные перья.

Милош не мог отвести глаз. Виски его сжало, горло сдавило невидимой рукой. Тьма рождалась посреди поляны и стремительно разлеталась по округе. Она не давала дышать. Холодом и смертью несло от пылающих костров, и во тьме, что клубилась за спиной Здиславы, Милошу чудились белые ликующие глаза.

Если золотые нити заклятий являли собой жизнь, то Вороны творили смерть.

И смерть прорывалась чёрными перьями через кожу Дары. Она вырывалась из её клюва, дрожала на кончиках крыльев.

Первое обращение Милоша было иным. На развалинах Совиной башни у старого озера Стжежимир читал заклятия, и ветер ласково шептал в макушках деревьев. Той ночью, когда Милош впервые стал соколом, он попробовал солнце на вкус и жизнь во всей её сладости.

На поляне в лесу царила смерть. И Дара кричала так пронзительно, что кровь стыла в жилах.

Милош зарылся пальцами в снег и хрипло задышал. Он попытался ухватиться за саму землю, лишь бы не сорваться с места, не кинуться прочь из укрытия на помощь Даре.

Она бы этого для него не сделала.

По спине пробежал холодок.

Звуки померкли, потонули в густой тени, расползавшейся по лесу.

Белая рука коснулась шеи Милоша, провела по щеке. Он перестал дышать, почувствовав тяжёлый взгляд сияющих глаз. Огонь в крови запылал ярче, и свет сорвался искрами с пальцев, очертил вокруг него яркий круг.