Сокол Ясный

– Воеводша не смогла бы солгать, что ее дочь в святилище проходит посвящение, если бы это было не так. – Соловей покачал головой. – Ее собственная мать, княгиня Семилада, тоже была такой Ладой и каждую зиму жила под землей. Для ее внучки это почти неизбежно. Знаешь, я думаю, что она и правда в святилище. И мы правда получим свою княгиню молодую, как только наступит Ладин день.

– Но я из меня дурака делать не дам! – Лицо Хортеслава сохраняло все то же непримиримое выражение. – Мы поедем на Десну! Я хочу увидеть то подземелье, куда этот старый хрен уволок мою невесту! Она не хотела туда! Я знаю, она сама сказала, что ждет меня, и просила приехать за ней поскорее! Я приеду и вырву ее из этого подземелья, даже если мне придется снести к марам и вёльсам всю их Ладину гору!

Княжич распалялся яростью; все его смутные подозрения обрели ясный вид. Она не просто так приходила к нему в ночь Осенних Дедов! Она просила ее спасти! А он тут прохлаждается на павечерницах, пока она томится в подземелье!

Зная Хортеслава, Пожога и Огней крепко взяли его за плечи и стали успокаивать. Само собой, они все поедут на Десну. Бранемеру от них не уйти.

Глава 8

Теперь их путь лежал на юг, в земли верхнего Подесенья, где правил род Бранемера. Благодаря тому что уже много лет между угренскими и дешнянскими князьями царил мир, дорога с Угры на Десну была хорошо наезжена и считалась в основном безопасной. В этих местах жило разнородное население: угряне-кривичи, вятичи, остатки голяди, в той или иной мере ославяненной. Большинство городков были очень старыми, поставленными голядью много веков назад, но по мере продвижения словен многие оказались заняты новым населением. У иных не сохранилось и прежнего названия, и теперь они звались по имени первого занявшего удобное место словенского малого князя или старейшины: Пеньковичи, Милоборов или Корилки. Не раз Хортеслав с дружиной проезжал эти городки, поставленные над рекой, и видели подсыпанный холм или мыс, окруженный валом, поверх которого шла стена из уложенных продольно бревен с крепежными стояками. Иные из них были уже старыми, обветшалыми, иные совсем новыми.

К новым принадлежал и город Чадославль, стоявший в верховьях реки Рессы, по которой полочане и приехали сюда от Угры. В нем жило четвертое поколение, обосновавшееся в покинутом голядью гнезде, и нынешний старейшина, боярин Благота, был сыном Чадослава, заново отстроившего городок. Этот Чадослав, по прозвищу Старый, приходился довольно близким родичем Лютавы по ее отцовской семье угренских князей, поэтому она советовала Хортеславу непременно сюда завернуть и передать поклоны.

Поскольку в этих местах полочане были чужаками, им приходилось в каждом городке брать проводника из местных, иначе они запутались бы в мелких речках, прорезавших лес. И вот наконец им указали Чадославль – городок с обычной стеной из продольных бревен, с накатанным санями въездом, изгибом восходившим по склону холма.

Уже вечерело, шел мягкий мокрый снег. Ворота стояли закрытыми, и впустили гостей не сразу, а после долгих переговоров, когда проводник подробно рассказал, кто он сам и кого привел. Хортеслав уже начал терять терпение и опасаться, что воеводшины поклоны останутся непереданными, когда воротные створки наконец распахнулись.

Встречал гостей старший сын старейшины, Чадомил. Рослый мужик в длинном кожухе, засыпанный снегом, выглядел угрюмым и держался весьма нелюбезно. Разместили приезжих в клетях, устроенных под боевым ходом вдоль внутренней стороны стены – обычно они в таких городках служили кладовыми, мастерскими и хлевами.

– Ты, значит, княжич полоцкий Хортеслав? – Чадомил остановился перед Хортом, который следил, стоя во дворе, как его люди размещаются в двух выделенных им клетях. – Сын, стало быть, Зимобора смолянского? И воеводши Красовитовой будущий зять? Родич наш, стало быть!

– А вы здесь видели мою невесту? Проезжал тут князь дешнянский с Красовитовой дочерью?

– Проезжал, как не проезжать… – пробормотал Чадомил. – А ты за ними следом, выходит?

– А они долго здесь стояли?

– Ночь переночевали да поехали. Чего им долго? Ну, я баню велел, потом к отцу милости просим. Потолкуем… по-родственному.