Сокол на запястье

— Этих нет, — Харс был тверд. — Тот, кто помнит свою власть, никогда не уступит. Или затаится, чтоб потом вернее ударить в спину. — он похлопал Ярмеса по плечу. — Эхе-хе, молодые мужчины! Всех-то вам жалко!

Но охотник сбросил его руку.

— А тебе не жаль никого. Потому что твои штаны давно пусты. Где мы найдем новых женщин, чтоб продолжить свой род? Наш дом мертв. Мы сами, как снег на ветру. Теперь вот прилепились к разбойникам. Что завтра?

— Завтра твои меотянки, я слышал, собираются устроить засаду у водопада. — невозмутимо отозвался колдун. — А ты даже не сказал мне об этом. Я специально сделал вид, что ничего не знаю…

— Ты и дальше будешь делать вид. — оборвал его спутник. — Или я сломаю тебе шею.

— Но как же…

— Сегодня, если хочешь, поднимемся к твоим новым друзьям. А с рассветом мужчины нашего рода уходят. Мы охотники, а не живодеры. Будем пробираться к Фуллам. Если там готовится целая армия, то надо узнать, зачем. Вдруг они хотят того же, что и мы? За право не бояться жертвенного котла я готов драться. А чтоб разнести какой-то Цемесс и сожрать все, что там осталось после бегства хозяев… — он презрительно сплюнул. — Что мы без рук, без ног и не настреляем себе дичи?

Старик молчал.

— Значит ты не собираешься рассказывать разбойникам о засаде? — наконец, спросил он.

— Ты меня правильно понял. — кивнул охотник. — И если я только заподозрю, что ты… Ты меня знаешь.

— Но почему? Ради предков! — взвыл колдун. — Что тебе эти бабы внизу? Тем более с оружием!

— Так или иначе они мне помогли, — пожал плечами Ярмес. — Я не хочу, чтоб их убили. Умму в особенности.

— Они бы тебя не пожалели!

Спутники шли той же белевшей в темноте дорогой, по которой час назад, весело цокая копытами, проскакал золотой зверь. Шум реки, огибавшей Цемесс с севера, становился все слышнее. Миновали каменный мост, нависавший не столько над водой, сколько над оврагом. Дальше тропинка круто уходила на север и начинала взбираться в гору.

Под ногами то и дело осыпалась сланцевая крошка. Ярмес несколько раз поскользнулся и выругался в темноту.

— Ты слишком тяжелый! — хихикнул Харс. — Тебя мышцы к земле тянут. К земле и к женщинам. — обвиняющим тоном закончил колдун. — Разве нужен такой вожак стае, где нет волчиц?

VI

Элак карабкался все выше и выше к одиноко маячившему ягодному тису. Пан давно заприметил могучий ствол. Тисы любят влагу и высасывают всю воду вокруг себя. Где-то неподалеку и должен быть водопад. Хотя после жаркого лета он едва ли окажется особенно грозным. Так, ручеек-недотрога в тени жадных до воды кустов. Элак уже давно слышал слабое журчание, но хотел повернее определить, откуда оно идет.

Тис отмечал собой верхнюю точку водопада. Раскидистые ветки старика клонились к земле под собственной тяжестью. В пышной кроне Пану почудилась какая-то большая тень. Она была чернее окружающей листвы и шевелилась.

Не успел Элак прянуть в сторону, как тень взмахнула необъятными крыльями и мягко спорхнула на землю, словно большая птица.

— Я уже тебя здесь заждался! — возмущенным голосом заявил Нестор. — Представляешь, ни одно другое дерево в окрестностях меня просто не выдерживает! Позор! Все вырождается! Куда делись горные грабы? Где розовый дуб? Я спрашиваю!

От грифона на версту несло соленой рыбой, и Элак, не выносивший морских запахов, зажал нос.

— В годы моей юности…

— Слушай, хронист, — серьезно сказал сын лесного бога, — Бреселида приказала тебе сидеть внизу.

Нестор распушил перья и стал похож на огромный шар.

— Бреселида, конечно, великий командир и когда-нибудь будет царицей, но, — грифон высоко поднял коготь, — я не воинственная девка с луком из ее сотни и мне она ничего приказать не может. Я сказал, что пойду в разведку.

— Как знаешь, — недовольно пожал плечами Элак, — Но я тебя в спутники не выбирал. Хочешь распугать разбойников вонью? Я с тобой не пойду.

— А как, интересно знать, ты от меня избавишься? — хихикнул хронист. — Я полечу за тобой, вот и все.

В его навязчивости было что-то детское.

— Зачем тебе это нужно? — смягчился Элак.

— Как тебе сказать, — грифон замялся, — Мне, кажется, что я чую поблизости запах моих сородичей. Только вот не пойму, откуда. В общем, дорогой может что-нибудь и прояснится, а одному мне здесь плутать скучно. Мы, грифоны, рождены для общества. Для самого лучшего общества, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Да, для женского. — кивнул Элак.

— Блестяще! В самую точку! Высший балл! — захлопал крыльями Нестор. — Грифоны должны беседовать, вращаться, давать советы, учить… А когда вокруг никого нет, мы теряемся.

— Но я-то не женщина. — усмехнулся Пан, — Скорее наоборот.

— Какая разница! — фыркнул грифон. — Ты ходишь на двух ногах, умеешь говорить, когда не блеешь, мальчик-козел.

— Ладно, пошли. — поняв, что от хрониста не отделаться, Элак махнул рукой. — Но если ты будешь верещать всю дорогу, я проколю тебе бок рогами.

— А чем еще заниматься в пути, — возмутился грифон, — Если не вести изысканные беседы? Ученость, остроумие, свобода от предрассудков — вот мое кредо, мальчик.