Соколиная охота

Руки будто бы сами нашли прикрепленный скотчем к крышке раллера маленький черный цилиндр и легко сдавили его, но ничего не произошло. Понимание, что тут не так, пришло быстро – нужен палец Мустафы. Это не проблема, вот он палец, теплый еще, будто живой. Цилиндр тихо пискнул, опознав хозяина, и дрожащий палец Виктора утопил клавишу «enter».

На мгновение в глазах потемнело, опора ушла из-под ног. Ощущение, будто провалился в бездонную абсолютно черную пропасть – непонятно, паришь или падаешь. А в следующее мгновение мир вернулся на свое место. Только теперь ему придется обходиться без мнимого Виктора Куцева. Эта легенда свое отработала.

Мгновенно ожили все годы, все операции, все, что связывало его с Мустафой – никаких подробностей, программа предусматривала конфиденциальность заданий. Но сам факт своего существования, своей действительности, Сапсан помнил отлично. Да, хозяина и на самом деле звали Мустафой, хоть он никогда и не был Хопкинс-Джани. Этот человек был его оператором. Это в первую очередь. И, наверное, другом. Сапсан не был уверен, так как дружба не входила в обязательный программный комплекс. Не совсем понятные чувства приходили лишь откуда-то с периферии сознания или даже из еще более глубоких структур. Из души? Может быть. Только сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Сейчас пришло время действовать, программа запущена, и ее нужно выполнить.

Сапсан вернулся к рюкзаку, собранному Куцевым. Фотография двух незнакомых людей – интересно, зачем он таскал ее с собой? Ерунда, ненужная, бесполезная вещь. То, что он искал, лежало запрятанное в потайном кармашке. Сейф, который можно открыть, лишь набрав код, сложенный из последовательности отпечатков пальцев Сапсана.

Щелчок – и крышка чуть приподнялась. Внутри «балалайка» – очень похожая на настоящую, то есть обычную. Контакты для гнезда полностью соответствуют штатным, все подогнано под стандарты, никто не должен что-либо заподозрить. Все необычности – внутри головы, куда никому не залезть. Во всяком случае, при жизни.

Рядом – два «поплавка». Это за ними он бегал на танкере вниз. Зачем рисковать, таская запрещенные для частного использования процессоры с собой, когда компьютер «Хеллеспонт Стар» штатно имел три таких штуки. Хотя, Сапсан знал это точно, ему хватило бы и одного «поплавка». Именно для сохранения работоспособности систем танкера он и оставил один процессор на месте.

Так, один «поплавок» вставить в «балалайку», вот сюда, второй – в раллер Мустафы. Кстати, его еще нужно перезагрузить. Спустя полминуты компьютер принял введенный Сапсаном пароль и загрузил специально заточенную под его особую «балалайку» систему. Собственно, это и все. Осталось перевести себя в режим полной активности.

Сапсан вынул отслужившую свое «балалайку» Виктора Куцева из гнезда на затылке, хотел выбросить, но, уже замахнувшись для броска, передумал и положил в сейф. Мало ли, вдруг пригодится. Да и следы за собой оставлять не стоило.

Теперь нужно разогнать мозги. До сверхсветовых, так сказать, скоростей. Учитывая, какое количество операций он мог обрабатывать с помощью особой «балалайки», свету за ним никогда не угнаться.

Та самая, как любил говорить его создатель, «балалайка» медленно опустилась в гнездо, контакты замкнулись, и все существо Сапсана пронзила острая боль, которая, казалось, очищает мозг до кристальной чистоты. Настоящий неврологический экстаз. Но долго подобную пытку организм не может выдержать. Даже столь необычный организм, как его.

Инъектор, заправленный синдином, – не был Сапсан никогда синдиновым наркоманом, это все фантазии Мустафы, писавшего легенды для субличности – тихо пискнул, сообщив, что система лазерного прицеливания нашла вену, кожу легонько кольнуло. Прошло с полминуты, прежде чем боль растворилась в плывущем в кровотоке наркотике. Кристальная ясность сделалась еще ярче.

Перед глазами пробежала целая таблица полупрозрачных значков. Наноэкран в порядке, система протестирована.

– Ну, что ж, – губы Сапсана расплылись в хищной улыбке, предвещающей большую охоту, – я готов, брат мой, Кречет.

46. Авианосец «Зенг Хе»

Комната два на два метра, стены металлические, потолок и пол – тоже. Все выкрашено в дурацкий серо-зеленый цвет. И здесь, черт возьми, холодно. Первый час прохлада карцера казалась благословением, раем земным. Но теперь, когда влажный и какой-то липкий холод пробрался вглубь, к самым костям, хотелось вернуться назад – в африканское пекло.

Вайс недоумевал. Его держали здесь уже вторые сутки. Никто не приходил, у него ничего не спрашивали. Тот маленький китаеза на палубе, что командовал всеми, смотрел так, словно имел на него далеко идущие планы. Какие планы, к чему обманывать самого себя?! И все же, его не застрелили сразу. Значит, он нужен китайцам.

Плохо, что – китайцы. В памяти тут же услужливо всплывала неизвестно откуда взявшаяся информация о китайских пытках. Вроде как в этом ремесле поднебесникам не было равных. Хотя в сегодняшнем мире многие могли похвастаться успехами в вопросе добывания информации.