Соколиная охота

— Значит, им нужна разработка, а на то, будет или не будет сидеть твой муж, им, я так поняла, глубоко плевать… — задумалась Надежда. — Слушай, Татьяна, а тебе не приходило в голову, что Антонов этот попросту жулик? Кто-то угрохал Загряжского и слямзил разработку, а он, Антонов, допустим, представитель конкурирующей фирмы, он и решил действовать через тебя и Павла. Он не знал, что Загряжский все успел забрать и вирус в ваш компьютер запустить. Тогда все очень хорошо укладывается — и квартира обычная, и все остальное, а корочки сейчас можно какие угодно достать, хоть удостоверение президента России!

— Нет, Надежда, тут ты не права, — твердо ответила Татьяна, — потому что Антонов этот такие подробности мне приводил из нашей с Пашей жизни… Он полностью в курсе всех разработок, в которых Паша участвовал, имена начальников называл, номера проектов, а это ведь информация строго секретная. Если бы он к органам отношения не имел, как бы обо всем узнал?

— Все равно, темнит он что-то, — упрямо ответила Надежда.

— Они всегда темнят, — вздохнула Татьяна. — В общем, сроку он мне дал неделю, а дальше устроит Паше огромные неприятности. Что делать — ума не приложу. Позвонила я кое-кому из знакомых сотрудников — никто ничего не знает. Я и на похороны-то Загряжского потащилась от полного бессилия, думала, может, хоть что-то узнаю.

— Узнала? — поинтересовалась Надежда, допивая кофе.

— Узнала, — усмехнулась Татьяна, — узнала, что у Загряжского, оказывается, жена есть.

— Очень впечатляющая дама! — оживилась Надежда. — Одна шляпа чего стоит.

— Сроду никто не знал, что он женат, — продолжала Татьяна, — а тут — на тебе, на похороны явилась!

— Я видела, как мать его от нее шарахнулась, — вставила Надежда. — Есть такие люди — обязательно им надо выпендриться. Ну, умер бывший муж — тебе-то что за горе? Нет, надо прийти, да еще с шумом, чтобы все видели. Кому она что хочет доказать?

— Не в этом дело, — заметила Татьяна, — я там, знаешь ли, нахально подслушивала, а поскольку меня никто не знает, то и не стеснялись. Так вот, удалось мне расслышать, как жена Загряжского — кстати, не бывшая, а самая что ни на есть настоящая, он с ней давно не жил, но официально они так и не развелись…

— А это откуда тебе известно?

— А про это его кузина с племянницей сплетничали, — охотно пояснила Татьяна. — Сама знаешь, если помочь надо, родственников не дозовешься, а умрет человек — они как мухи на мед слетаются.

— Верно… Ну так что там про жену-то? — заторопила Надежда.

— Так вот, жена эта старухе и говорит так тихонько, мол, когда будут оглашать завещание? Старушка удивилась — какое, спрашивает, завещание? Не было у моего сына никакого завещания! Как это не было — это жена в ответ, — когда он мне точно говорил, что завещание есть. Да мало того — мы с ним у того нотариуса были, который завещание оформлял, и он, Аркадий-то, меня с ним познакомил. Нотариус Пузанков Евгений Алексеевич. Тут старуха опомнилась и говорит строго: «Калерия, как тебе не стыдно? Человека еще не похоронили, а ты уже про завещание говоришь. И потом, что тебе-то за дело? Ведь знаю я, что вы с Аркадием фактически давно развелись. Так чего ж ты от него в завещании ждешь, каких таких сокровищ?»

— И правда, какая наглая баба! — воскликнула Надежда. — Прямо на похоронах к матери насчет завещания пристает!

— И ничуть она не смутилась, — подхватила Татьяна, — таким, знаешь, плюй в глаза, а им — что божья роса! Так вот, эта Калерия твердо так отвечает, что у вас, мол, мама, устарелые сведения. Мы, говорит, с Аркадием очень много в последнее время общались.

Я ему в одном деле помогла, а он мне доверял. И сказал, что отпишет в завещании одну вещь, потому что вам она все равно ни к чему. Старуха согласилась с ней в том смысле, что ей самой скоро вообще ничего не нужно будет, потому что она сыночка своего ненадолго переживет. Значит, условились они завтра быть у нотариуса, в двенадцать часов. Калерия сказала, что за старухой заедет на машине.

— Вот интересно, что же он ей обещал отписать в завещании?

— Ну не «Серебряного же сокола»! — фыркнула Татьяна.

— Черт их разберет! — в сердцах выругалась Надежда. — Ничего не понятно.

— Мне тоже, — поддакнула Татьяна. — Я чувствую вокруг какую-то суету, мне кажется, за мной все время кто-то следит, наш телефон прослушивается…

— И сейчас за нами следят? — Надежда оглянулась по сторонам.

— Нет, потому что все посетители кафе сменились несколько раз, а мы все сидим да сидим, — невозмутимо ответила Татьяна. — Маловероятно, что у них в органах там много народу приставлено именно ко мне.

— Из-за этого ты и не удивилась, когда увидела преследующую нас машину с Алисой? — догадалась Надежда.

— Во-первых, я давно уже ничему не удивляюсь, а во-вторых, я как раз удивилась, — ответила Татьяна с истинно женской логикой, — потому что Алисе за мной следить нету никакого резона. Она сама стерла из компьютера всю информацию и прекрасно знает, что у нас ничего нет. Но раз она следила за тобой, то все встает на свои места.