Соколиная охота

Надежда Николаевна Лебедева наблюдала за происходящим, как за лучшей театральной постановкой в своей жизни. Действительно, ни один режиссер не смог бы добиться от актеров такой выразительности и глубины чувств, какие бушевали в этот день в кабинете Евгения Алексеевича Казанкова.

Одновременно с этим высоким эстетическим наслаждением Надежда мысленно повторяла текст так удачно подслушанной посмертной записки Загряжского, боясь забыть хоть слово.

— Дама! — неожиданно отвлек ее оклик.

— Обернувшись, Надежда увидела направленный на нее вопросительный взгляд помощницы нотариуса Леночки.

— Дама, вы так и не объяснили мне, какой у вас вопрос и какое отношение имеет договор страхования, дачный кооператив и автомашина к вашей пирожковой.

— Ладно. — Надежда отмахнулась от Леночки, как от назойливой мухи. — Я раздумала открывать пирожковую. Честно говоря, ее пироги просто несъедобны! — Она кивнула на обиженную такой оценкой Татьяну, подхватила ее под руку и с гордо поднятой головой вышла из кабинета.

На улице до сих пор молчавшая Татьяна Грибова вырвала у нее руку и оскорбленным голосом проговорила:

— Это почему же мои пироги несъедобны?

— Да брось, Таня, не обижайся, лучше скажи — ты запомнила письмо Загряжского? Нам нужно его срочно записать, пока из памяти не выветрилось. Там каждое слово может быть важным.

— Запомнила, запомнила, — ответила Татьяна. — Нет, ты мне все-таки скажи, когда это тебе не понравились мои пироги? Ты их еще даже не пробовала!

— Ты что — не понимаешь! — рассердилась Надежда. — Нам выпала баснословная удача. У Загряжского с женой были какие-то дела по поводу разработки.

— Да с чего ты взяла? — Татьяна спорила просто из упрямства.

— А с того, что иначе она бы так не всполошилась.

Дело явно идет о больших деньгах! И вообще, у тебя есть выбор? Может быть, твоему мужу не нужна помощь?

— Нету, — честно ответила Татьяна, — нету у меня выбора. И мужу нужна помощь, но твой напор и полное отсутствие логики меня пугают. Ну зачем нам сдалась эта бывшая жена? Для чего за ней следить?

— Мы вовсе не будем за ней следить, мы просто пойдем в бюро Загряжского. Сказано же в письме:

«Поищи в моем кабинете»? Мы и поищем. Сказано:

«Я оставил тебе кое-какие намеки»? Уж я эти намеки не пропущу, будь спокойна! Надеюсь, ты знаешь, где находится КБ Загряжского?

— Здрасьте, пожалуйста! — рассердилась Татьяна. — Да сколько раз я там бывала по разным Пашиным поручениям. У меня даже пропуск постоянный есть!

— Едем туда сейчас же! — вскричала Надежда.

— Не могу — в таком виде меня не узнают. И пропуск дома оставила…

— Едем за пропуском, а потом туда! Промедление смерти подобно. Интуиция мне подсказывает, что мы на верном пути. — Надежда подхватила Татьяну под руку и махнула проезжающему маршрутному такси.

* * *

В офисе фирмы «Алтер Эго» было довольно шумно, поскольку там одновременно разговаривали на самых разных языках, прямо как в Вавилоне во время завершающей фазы строительства известной башни. Дело в том, что фирма «Алтер Это» специализировалась на переводах.

Рекламный текст фирмы гордо сообщал, что «Алтер Эго» выполняет устные и письменные переводы с восьмидесяти языков. Вряд ли кто-то из клиентов эти языки пересчитывал, может быть, их было не восемьдесят, а, допустим, семьдесят девять, но, по крайней мере, никто не жаловался, что ему не смогли помочь.

— Напрасно вы так удивляетесь, — с бесконечным терпением объяснял худощавый очкастый менеджер нервному толстому посетителю. — Перевод с белорусского языка действительно стоит дороже, чем с английского. Конечно, вам кажется, что белорусский язык гораздо проще, но хороших специалистов по белорусскому гораздо меньше, чем «англичан». Английский язык сейчас знают очень многие, он входит в джентльменский набор, а отсюда — конкуренция среди переводчиков, которая сбивает цену. Поэтому перевод с английского самый дешевый. Чуть дороже перевод с русского на английский, потому что такой перевод требует более высокой квалификации. Немецкий и французский языки тоже достаточно распространены, но все же меньше, чем английский, поэтому стоят подороже. А украинский и белорусский, хотя они кажутся очень простыми и близкими к русскому языку…

— Да че ты мне трендишь! — прервал менеджера возмущенный толстяк. — Я, коли на то пошло, сам эти бумажки переведу, чего там не понять. Считай, почти как по-русски писано!

— Ваша воля, — менеджер откинулся в кресле и утомленно посмотрел на посетителя, — но только как бы вам не влететь на деньги! Язык, кажется, простой, но документ-то у вас юридический. Вы что-нибудь не так поймете, вот вам и потери. Ведь в самых близких языках одно и то же слово может означать совершенно противоположные вещи. Например, по-польски «урода» значит «красота», а «склепик» — «магазин»…

— Ну ладно уж! — неохотно согласился толстяк и полез за бумажником.

Закончив расчеты, менеджер повернулся к следующей посетительнице, высокой гибкой девушке с длинными светлыми волосами, змеящимися по плечам.

— Слушаю вас!