Соколиная охота

Профессор, вздохнув, закрыл раллер, отключил его от сети и спрятал в карман. Потом распахнул титапластовую дверь и уверенным шагом вышел в коридор. Там было тихо, слышалось только сопение двух человек. Совсем рядом стояли Сапсан и Кречет, абсолютно одинаковыми жестами уткнув друг другу в лицо стволы «дыроделов». Они не могли решиться – не страх или родственные чувства двигали ими, просто их «балалайки» никак не могли рассчитать последовательность действий: выхода не было, если умирать, то обоим.

Он подошел к застывшим в напряженной позе бойцам и…

49. Подземная лаборатория. Финал

…отчетливо, чеканя каждое слово, произнес: «Черный свет чужого солнца». В сказанной фразе не было никакого смысла, просто набор звуков, с которым вряд ли можно встретиться в обиходе.

Напряжение мигом исчезло с лиц бойцов, но пистолеты не опустились.

– Опусти «дыродел», – медленно проговорил Сапсан.

– Ты первый опусти, – ответил Кречет.

Они сомневались. Они не верили друг другу. Правильнее сказать – брат брату. Теперь ни у одного из них не было ни малейшего резона убивать, но каждый чувствовал угрозу.

– Вместе опустите, – обыденным тоном, словно вел разговор о погоде, предложил Профессор.

– Угу, – кивнул Кречет.

– Давай, – согласился Сапсан.

Никаких «раз, два, три», они просто опустили оружие. До последнего движения – одновременно.

Оба бойца направили взгляды к Профессору. Тот расплылся в улыбке.

– Ну, здравствуйте, дети мои, – сказал он и протянул к ним руки.

Сапсан и Кречет, оба невысокого роста и худые, намного лет даже внешне моложе Профессора, действительно смотрелись детьми в его объятиях.

– Я рад, что вы живы. – Профессор выражал чувства сдержанно. – Пойдемте.

Он отвел их в какую-то комнату неподалеку. Стол, стоявший посередине, устилали осколки разбитой посуды и разбросанная в беспорядке техника. Лицом на столе лежал человек в белом халате, второй, выгнувшись в неестественной позе – на полу. Оба были мертвы – несколькими минутами ранее здесь побывал Сапсан.

– Скажите, Профессор, что вы там говорили? Что вы сказали нам? – спросил боец.

– Это кодовая фраза. Деактиватор. Вы разве не заметили, что вас больше не держат никакие обязательства?

Кречет усмехнулся.

– Меня и раньше не держали, – сказал он.

– Ты всегда проявлял больше самостоятельности, чем другие, – заметил Профессор. – Но ты же не станешь утверждать, что пришел сюда по собственной воле?

– Я…

…Ему нужно было прийти сюда, он хотел сразиться с Сапсаном, хотел быть победителем, предвкушал радость предстоящего боя. Сейчас он никак не мог понять причины эйфории, что накатила на него тогда.

Да, все, что произошло с ним за последние три года, было тщательно спланированной операцией. Спланированной, как это ни странно, им самим. Но есть ли гарантия, что другие участники этого действа не изменили что-то на свое усмотрение? Ведь большинство действующих лиц даже не знали, что являются частью какого-то плана. Да и планировал ли Кречет провести в «Африке» два с лишним года, планировал ли ползти на последнем издыхании через саванну, чтобы оказаться здесь, в объятиях своего создателя?

Он хотел лишь одного – уйти от хозяев, оказавшихся слишком крутыми, чтобы от них просто так избавиться, и жить в свое удовольствие. Была лишь одна проблема – самостоятельно провернуть операцию он не мог.

Вот тогда и подвернулся Ерохин – человек, имеющий определенный вес у тех, кто считал себя хозяевами модели «Кречет». Он должен был все устроить, теперь Кречет вспомнил. Это именно по инициативе Ерохина в его бедре покоилась нанокапсула.

А ведь она включалась! Ерохин все-таки нашел его? Возможно, хотя Кречет не уверен, что у Ерохина было много шансов выжить: помнится, дознаватель, что разбирался со Звездецким, очень заинтересовался этим сотрудником.

Легенда была отработана четко – Кречета в образе ничего не понимающего и не помнящего Звездецкого переправляли в «Африку». Идея сфабриковать дело с синдином принадлежала Ерохину, он и выполнил задуманное. Звездецкий – персонаж сугубо виртуальный. Отсюда и постоянные нестыковки в голове Гамми, отсутствие и путаность воспоминаний о жизни редактора детского инфоканала. Из Цюриха в Москву приехал совсем другой человек. Звездецкий появился лишь тогда, когда бывшие хозяева вышли на след Кречета, и прятаться дальше не было никакого смысла. Стандартное психокодирование, полное обезболивание на время возможных допросов – это сам Кречет постарался. Боль он мог перенести любую, но к чему лишние страдания?

А вот дальше четко разработанный план дал сбой. Кречет не рассчитывал, что мир погрузится в хаос, а Африка расколется на несколько островов. «Исправительное учреждение №123» фактически перестало существовать, весь мир завис на краю, балансируя на тонкой границе ада и полного небытия. Кречет стал не нужен, было не до него. И опять же открытым оставался вопрос дееспособности Ерохина, а бывшие хозяева, похоже, поверили в полную профнепригодность Кречета. Одна надежда – нанокапсула работала, это Гамми точно не приснилось.