Соколы огня и льда (ЛП)

Изабелла снова вцепилась в мой рукав.

— Не надо, пожалуйста. Эйдис этого не захочет. Она понимает, что в этих горах звон цепей буден слышен на мили, а датчане нас всё ещё ищут. Нет, мы должны снять с них обручи. Они, наверняка, заржавели за долгие годы в сырой пещере, так что, уверена, ты сможешь. Ари уже пытается освободить Эйдис, а ты не мог бы заняться Валдис?

Я обернулся. Ари занял место рядом с Эйдис, и, суда по хмурому выражению лица, уже погрузился в работу. Пожав плечами, я было поплёлся к сёстрам, но Изабелла удержала край моей рубахи.

— Есть ещё одно… мне трудно объяснить, почему… Не перерезай обруч Валдис полностью. Пусть его будет легко разломать, но не разбивай его, пока нет. Это важно… действительно, важно.

— Я думал, весь замысел в том, чтобы снять с них обручи, — раздражённо ответил я.

— Валдис не хочет удалять обруч, до самой последней минуты, потому… потому, что… она так привыкла. Обещаешь, что не снимешь его, пока я не скажу?

— А откуда тебе известно, чего хочет Валдис?

— Я уже говорила, что не могу объяснить… но я знаю. Прошу тебя, Маркос, поверь мне.

Даже если проживу на свете мафусаилов век, женщин мне никогда не понять. Они все сумасшедшие, как исландские лошади.

Я тут же твёрдо решил — если когда-нибудь сумею выбраться из этой страны психов с её гнусной едой, домами, похожими на кроличьи норы, кипящими реками и ледяным солнцем — больше никогда в жизни ноги моей не будет ни на какой чужой земле.

Я подобрал несколько камней поострее и занял место рядом с Ари, за близнецами. Эйдис крепко обняла сестру и удерживала прямо, чтобы я мог взяться за обруч на её талии. Вам не случалось перетирать куском камня железный обруч, да ещё когда он на ком-то надет?

Я старался не прикасаться к коже Валдис. И хотя я убеждал себя, что это исключительно из уважения к женщине, сказать по правде, кожа выглядела такой сморщенной и потемневшей, что я просто не мог заставить себя до неё дотронуться.

Но камень соскальзывал с обруча Валдис, задевая руку сестры. По моим рукам и по камню стекали капельки крови, а она даже не шелохнулась.

Изабелла подошла ко мне и присела рядом, внимательно наблюдая за работой.

— Не бойся касаться Валдис. Возьмись за обруч покрепче, как Ари.

Конечно, я был польщён её вниманием к моей работе, но отчасти и оскорблён предположением, что Ари гораздо опытнее в подобных делах.

— Может, Ари всю жизнь пилил железные обручи, — ответил я. — Полагаю, долгими зимними вечерами это у них тут единственное развлечение. Найдут себе хорошенький прочный обруч, и пилят. Возможно, даже и ставки делают. А мои руки никогда не знали чёрной работы.

— Я понимаю… но, пожалуйста, постарайся, — сказала мне Изабелла.

Стиснув зубы, я схватил обруч и стал отодвигать подальше от обвислой кожи. Меня удивило, что несмотря на жару в пещере, она холодна как могила.

Дрожа от отвращения, я оттянул обруч так далеко от её спины, как сумел. Я понимал, что прорез надо бы делать на животе, но не хотел чувствовать на руках эту плоть. Чем скорее я сниму с неё обруч, тем лучше. Я принялся яростно пилить край обруча острым камнем.

Под обручем виднелась полоса кожи, жёсткая и грубая как подошва. Сколько времени она носила эту штуку? Я слишком хорошо знал, как железо натирает плоть, как врезается всё глубже с каждым лёгким движением. Я помнил горящие открытые раны на своих запястьях и лодыжках, оставленные неделями заключения в башне Белема. На корабле я прятал шрамы, пока они не зажили, под длинными рукавами камзола, однако, они и сейчас заметны.

Я принялся пилить энергичнее, потея, но не останавливаясь даже когда камень выскальзывал из руки, обдирая костяшки пальцев. Камень, залитый кровью Эйдис, теперь попробовал и мою.

Неожиданно передо мной всплыло лицо Сильвии, а руки теперь сжимали не железо и камень, а что-то мягкое и тёплое. Сильвия смеялась надо мной, дразнила, бросала вызов. Потом смех сменил иной звук, какого я от неё никогда прежде не слышал, даже когда она визжала в порыве страсти. Глаза Сильвии были широко открыты, но она больше не шутила со мной. На мгновение, лишь на миг, в её тёмных глазах мелькнуло что-то похожее на испуг. Шок, а потом — пустота. В этих глазах больше не было ничего, даже жизни.

— Почему ты остановился? — взволнованно спросила меня Изабелла. — Что случилось? Ты чем-то напуган?

Я покачал головой, перевёл дыхание и, подобрав выскользнувший из влажных пальцев камень, опять набросился на железо.

Не знаю, сколько времени мы работали. Фаннар возвращался поесть и снова ушёл. Несколько раз нам с Ари пришлось отдыхать. Пот градом катился с нас обоих. Даже питьё не приносило облегчения — хотя зачерпнутую в озере воду и оставляли охладиться, она почти не становилась прохладнее, а вкус у неё был ещё хуже, чем запах.