Сократ

Сократ медленно поднял на него глаза и просто сказал:

- А я захотел.

- Видали! - воскликнул Критон. - Захотел! И все! Сократ, ты будешь стратегом. Стратег должен обладать твердой волей. Иначе ему головы не сносить.

- Куда мне в стратеги! - засмеялся Сократ. - Я хотел бы стать продавцом оливок на агоре. Чтобы все время вокруг меня толпилось много, много людей.

- "Захотел"! И этого ему достаточно! - повторил Киреб. - Это ты перенял от своего учителя Анаксагора?

- Да нет, - задумчиво ответил Сократ. - Но если б мне когда-нибудь довелось кого-нибудь учить - от чего упасите меня боги, - то я непременно учил бы именно этому.

Он растянулся на траве, закрыл глаза. Товарищи все смотрели на него, и керамичанин вполголоса сказал Критону:

- Странный малый, правда? Но воин из него выйдет не хуже Ахилла.

Сократ услышал над собой тихий голос:

- Мне надо кое-что сказать тебе...

Узнал Симона и не открыл глаз.

- Эгерсид... - нерешительно начал Симон и запнулся.

- Что - Эгерсид? - вяло спросил Сократ.

- Опять приходил к нам.

Сократ открыл глаза, приподнялся на локте:

- И Коринна прогнала его, да?

Симон даже испугался.

- Что ты! Не может она его прогнать: наш постоянный заказчик, и хороший заказчик... Вчера заказал новые сандалии и выбрал для них дорогую кожу. А разве Коринна говорила - прогонит?

Сократ сел, припоминая.

- Нет, кажется, этого она не говорила. - И бурно: - Зато сказала, что любит меня!

Симон сжал плечо друга, чтоб подчеркнуть серьезность своих слов:

- В том-то и дело! Она так и сказала Эгерсиду - что любит тебя!

- Отлично! Этого я и хотел!

- Многого же ты хочешь...

- И что, здорово обозлился Эгерсид? Буянил? Этого я тоже хочу! обрадовался Сократ.

- Ничуть он не обозлился. - С каждым словом Симон становился все серьезнее. - Он стал похваляться перед отцом, что к трем рабам прикупил четвертого, что расширяет свое красильное дело...

- И распространяет по Афинам вонь мочи, которую добавляет в краски, перебил его Сократ.

- Не смейся. Отцу было приятно слышать, что Эгерсидова мастерская процветает...

- Так что он сможет заказывать у вас еще более дорогие сандалии? опять прервал его Сократ.

- Да нет! А впрочем, это тоже, - поправился Симон. - Но что хуже всего - Эгерсид намекнул отцу, что интересуется Коринной...

- Что-о? Так он вот как? Подбирается к Коринне через рабов, отца и сандалии?! - взорвался Сократ.

- А что до тебя, - закончил Симон, - то он, мол, сам сведет с тобой счеты.

Сократ проницательно посмотрел на друга.

- И все это ты рассказал мне лишь после состязания, думая, что я разозлюсь и не смогу поддержать честь нашего дема? Милый мой Симон, я не разозлюсь. Я это приветствую. Я рад. И когда же это будет? Когда мы с ним потолкуем насчет того, кто в чей огород лезет?

- Не знаю. - Симон был глубоко озабочен. - Но ты должен подготовиться. Не забывай, ростом он на голову выше тебя.

- Выше, богаче, хитрее, нахальней - а сердце-то Коринны завоевал я! Так какую же цену имеет все остальное?

7

Сократ с Критоном спустились к морю, в афинский порт Пирей. Сократ должен был передать поручение отца корабельщику, который возит мрамор с островов, а Критон увязался за ним. Заманчиво было - заглянуть в порт.

Море ударило по всем чувствам. Сверкающая, переливчатая, бескрайняя гладь до самого горизонта, плеск и гул бесчисленных волн в гавани, покоящейся в объятиях суши. Над головой - темно-голубое небо. Море под небом - глубоко; еще глубже небо над морем. От непостижных глубин кружится голова...

Воздух пропитан соленым запахом сверкающего моря, в него вторгаются резкие запахи свежей рыбы, смолы, растопившейся на солнце, прогорклого масла и человеческого пота. Пирей, куда стекаются все торговые пути, - торжище, которому нет равных на берегах Средиземного моря; здесь торгуют всеми товарами, известными в мире, торгуют и людьми, и деньгами. Беспрерывно под шепот, под крики, под драки что-нибудь переходит из рук в руки.

Рабы и портовые грузчики выгружают зерно - своего у Афин не хватает, грузят корабли товарами на вывоз: оружием, изделиями из металла, керамикой, предметами роскоши, драгоценными украшениями...

Пирей расползся в стороны - верфями, складами, мастерскими, доками, причалами для судов, в том числе военных; он вобрал в себя налезающие друг на друга заезжие дворы, корчмы, публичные дома, виллы богачей и целые улочки крохотных хибарок, в единственной каморке которых, без окон, теснится, словно в звериной норе, целая семья, зато на столах, выставленных на улицу, продают перед этими хибарками мясо, рыбу, овощи, хлеб...

Самые оживленные и многолюдные места этого переполненного города вокруг контор менял, трапезитов, через загребущие руки которых проходят сотни мин и талантов, и ты будто видишь, как с этих груд серебра капает кровь, выжатая ростовщиком, ибо лихва - смысл и цель его жизни.