Сократ

- Н-да, мой милый, живем среди обломков. А кто их делает, обломки-то? Кабы только спартанцы! Так нет, и наши туда же; сами-то они обломки крушения, да и мы с тобой тоже. - Он кивает на человека, умирающего так медленно.

Но вдруг он спохватывается, принимает почтительный вид - входит Критий, закутанный в длинный плащ.

Не поздоровавшись, без всякого обращения, Критий спрашивает:

- Как дела?

Отравитель нерешительно:

- Работы много... Не поспеваю за тобой, господин.

- Что за дерзость? За мной? Ты хочешь сказать - за нами?

- Оговорился я, - оправдывается палач.

Но Критий не удовлетворен; отступив на шаг, крикнул:

- Как это не поспеваете? Нарочно?

- Нет, господин. Мы-то стараемся. Но наше дело требует времени - а когда цикуты мало, тем более. Все ночи не спим.

- Скольких можете обработать за ночь?

- Раз на раз не приходится, - уклончиво объясняет палач. - И не от нас зависит. Некоторые - ну, вы понимаете кто - бывают уже полумертвые от страха, когда их приносят, в других, - он взглянул на лежащего, - словно девять жизней, одной чаши им мало.

Критий перевел взгляд туда же, куда смотрел отравитель, и процедил сквозь зубы:

- Другого способа не знаешь?

Отравитель промолчал.

Критий двинулся к выходу. Поняв, что это означает для него, отравитель быстро выговорил:

- Душить...

Перед тюрьмой - толпа. Страшные длинные ящики, в них всегда тишина, наводящая ужас: у тех, кого привозят сюда, во рту кляп; тем же, кого отсюда увозят, кляп уже не нужен. Страшный караван носильщиков смерти проходит через шеренги стражей.

Голоса:

- Послушали б Алкивиада, победили бы мы у Эгос-Потамов!

- Был бы Алкивиад в Афинах - такая бойня была бы невозможна!

- Вместо слез текло бы вино!

Алкивиад! Таинственным эхом отдается это имя по всему городу.

Помощник отравителя принимает у носильщиков очередную жертву.

Отравитель разглядывает человека - как всех до него. Видимо, осужденный защищался. Он весь в крови. И все же палач узнает его, и у него вырывается:

- О всемогущий Зевс! Ты ли это, господин?! Ферамен?

Ферамен не отвечает. У него кляп во рту.

Но отравитель продолжает, обращаясь к нему:

- Ужасно! Вы уже и друг друга отправляете к Аиду! А впрочем, что я говорю! Что тут ужасного?

Помощник шепчет палачу:

- Ты сказал - теперь моя очередь душить, но этого я не могу, этого ты сам...

Отравитель засмеялся:

- Успокойся - ни один из нас к нему не притронется. Он получит питье, сколько бы времени это ни заняло...

5

Ранними утрами Сократ прогуливался по берегу Илисса - там, где юношей ходил на встречи с Анаксагором и на свидания с Коринной.

Возвращаясь, останавливался в тени пиний неподалеку от домика, в котором жил с семьей внук великого государственного мужа Аристида, прозванного Справедливейшим из людей.

Внук Аристида выходил из дому только по утрам - продать свои изделия. Во времена такой дороговизны трудно было прокормить себя, жену, детей да еще сестру Мирто плетением лыковых корзин и кошелок.

Мирто ела скудную пищу, выслушивая грубости брата и язвительные замечания невестки. По утрам, когда брат с женой отправлялись на рынок с товаром, Мирто выходила в неогороженный садик, брала кифару и пела песни - и всем известные, и свои, сочиняя слова и мелодию. Она знала - под пиниями стоит Сократ. Стоял он там и сегодня.

Но сегодня он подошел к ней и заговорил:

- Ты внучка Аристида?

- Да, Сократ. Я Мирто.

- Часто слушаю твое пение.

- Я всегда пою для тебя, когда ты стоишь под пиниями.

- Мне приятно слушать тебя, смотреть на тебя. - Он легонько приподнял ей голову. - Ты плачешь?

Она рассказала ему о своей печальной доле. Сократ задумался. По его просьбе Критон, конечно, возьмет Мирто в свой богатый дом. Но тут же в нем взыграла ревность - с какой стати этому прелестному созданию жить вблизи от Критона! Удивился своему чувству, попытался прогнать его - не получилось. Громко засмеялся.

- Могу я узнать, чему ты смеешься, Сократ?

- Себе и другим я внушаю: познай самого себя! А все еще сам себя не узнал. Более того, в себе, в своей душе нахожу такие уголки, которые клянусь псом! - вовсе и не мои! - Он погладил девушку по желтым волосам. Такая красавица - и не замужем?

- Нет у меня приданого. Ни обола. Да и мне не всякий подходит...

- Из-за нескольких драхм отнята у тебя часть жизни! Да это беда всеобщая наша беда...

- Тяжело мне. В доме брата каждый кусок становится поперек горла, как подумаю, что объедаю его детей... И ту же мысль читаю в глазах брата и его жены...

- Попробую, Мирто, что-нибудь сделать для тебя.

В последнее время Ксантиппе нездоровилось. Она обрадовалась тому, что Мирто сможет помогать ей по дому, даже заменить ее. И Ксантиппа сама отправилась к Мирто и предложила ей прибежище у себя.

- Только знай - ты переходишь из нужды в нужду. Мы бедны...

- Зато ласковы и приветливы. А это больше чем богатство.

Мирто перешла не только из нужды в нужду, но и из безопасного места туда, где грозит опасность.

Он сидит на бортике бассейна, окруженный юношами и взрослыми.

Людям так нужен светлый взгляд на жизнь - и они собираются вокруг Сократа, слова которого хоть немного рассеивают мрак этих времен убийств и грабежей.