Сократ

- Так как же считаешь ты, глядя на все это из такой дали: быть может, я должен был сгрести эту кучу серебра... после того как всю жизнь отказывался принимать плату за то, что стараюсь подсадить людей ступенькой повыше?

- Нет, Сократ! - чуть ли не крикнул я. - Нет, ты не мог принять это серебро!

- Вот и хорошо. Ты со мной согласен. Но по отношению к Ксантиппе это было безжалостно. И я понимал ее, если впоследствии, когда у нее ничего не бывало на ужин, она попрекала меня этими двадцатью минами и бранилась так, что вся улица сбегалась, точно на пожар. Верь мне, и никому иному: хорошей женой была мне моя Иппа. Другая бы в ту минуту бросилась на меня, словно гарпия, и царапалась бы, и визжала, пока я не взял бы серебро - между нами говоря, в общем-то отчасти и заслуженное. Но после этого я был бы уже не тем Сократом, какого вы нынче знаете.

Он вздохнул.

- И это не все! Позднее я еще хуже поступил с Ксантиппой и со всеми моими. Буду рад, друг - а я убедился, что ты мне друг, - если ты не пойдешь по пути недругов, изобразивших мою Ксантиппу злой бабой. Напиши правду - в нашей супружеской упряжке иноходцем-то был я, а не Иппа.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1

Под низенькими кустами тамариска, прямо на голой земле, любятся мужчина и женщина. С трех сторон их окружает свалка, четвертую замыкают остатки снесенных стен, уже поросших сорной травой.

На расстоянии стадия от парочки стоит неподвижный Сократ, ученики его расселись на обломках стены.

Осторожно приближается страж порядка, скиф. Он все видит, но не вмешивается. Распаляясь, жадно наблюдает он происходящее. Под ногой его скрипнул камешек - мужчина поднял голову, увидел скифа, увидел его глаза. Любовные труды прерваны.

Только тогда скиф крикнул:

- Вы нарушили закон нравственности! Это публичный разврат! Девка задрала голые ноги, будто она дома!

Женщина опустила пеплос, села, ответила криком:

- Это я-то девка? А? Слышите, боги?!

Мужчина встал, напустился на скифа:

- Что-о? Нравственность, публичный разврат? Девкой ее назвал? К твоему сведению, паршивый варвар, это моя жена! А безнравствен - ты, коли пялишь на нас глаза... и вообще, как ты смеешь препятствовать исполнению супружеских обязанностей?

- В общественных местах этим запрещено заниматься, вы не дома...

- А у нас нет дома! Наш дом - здесь! Наш дворец - вот это вот. Мужчина со злостью раскинул руки. - Вон тот обломок - наш стол, тот - мое кресло! А тут тебе и перистиль с роскошными цветочками. - Он показал на заросли репейника, опунций и тамариска и, теперь только заметив Сократа с его друзьями, добавил: - И со статуями! А статуи-то живые, видал? - Он махнул рукой в сторону неподвижно стоящего философа.

Скиф, однако, не собирался сдаваться.

- Знаю я вас! Бродяги! Бездельники! Дармоеды! Клопами к Афинам присосались!

- Заткнись, морда! Я-то здесь дома - проваливай с моего места!

Скиф опрометчиво брякнул своим коротким мечом, опрометчиво прокричал что-то насчет примерного наказания тюрьмой или штрафом.

Тогда шевельнулись кусты, из-за обломков стены стали подниматься еще и еще несчастные.

- Кто тут орет?!

- Это я только начинаю! - закричал мужчина, почувствовав поддержку. Ты чего тут свой меч дергаешь? Я тебя так дерну, что душа с телом расстанется! Видали невежу? - обратился он к сотоварищам. - Вздумал наказывать нас за то, что нам негде жить! Дай нам дом, как у Анита, покажем мы тебе тогда такое, чего тут не увидишь, только приди! А еще говорят свобода в Афинах... Хороша свобода - прогонять нас с нашей свалки!

Обитатели ям один за другим выползали из-за развалин. Кучка оборванцев двинулась к скифу. Тот попятился:

- Да я что... Я, граждане, только хотел предупредить этих супругов... Дурного и в мыслях не было - в их же интересах... Вот этот старик свидетель...

Но Сократ молчал и не двигался, и скиф поспешил унести ноги.

Оборванцы повернулись к Сократу, но тот, не сказав ни слова, медленно пошел прочь, сопровождаемый учениками.

По дороге обсуждали то, что видели и слышали. Бездомные люди живут и любятся на городской свалке, заменившей им дом. Закон же это запрещает. Вместе с тем он допускает, чтоб были люди, которым негде приклонить голову. Ксенофонт спросил:

- Найдешь ли тут виноватого? У этого человека нет иной возможности, кроме как поселиться в развалинах. Он не может быть виноватым. Кто же тогда? Что же тогда, Сократ?

Сократ печально глянул на него и сказал только:

- Пойдем дальше.

2

Они остановились у источника Каллирои. Сократ сел на бережку ручья, вытекавшего из водоема, в котором перед свадьбой окунаются невесты. Омыв ноги, он обратился к друзьям:

- Вот и хорошо, что вы подошли поближе: увидите, сколько грязи у меня на ногах. Но грязь уже унесла вода... А какая вода унесет худшую грязь Афин?

- Грязь - неподобающее слово, когда речь об Афинах, учитель, - возразил Платон.

- Ты ее не видел, правда? - Сократ встал. - Пойдемте, я поведу вас, как обещал...

- Куда?

- Чтоб вы видели.

- Но я спросил - куда ты нас поведешь?

- В Тартар.

- Что это еще за чудачество? - тихо спросил Антисфена Федон.

Пошли.