Сократ

- Ну и тряпье на тебе! И босиком ходишь?

- У меня собственные подошвы, - усмехнулся Сократ. - Тоже кожаные, да прочные какие...

Смех.

- Вроде я тебя где-то видел. Милостыню, что ли, собираешь по городу?

- Нет, друг...

- Но-но, ты полегче! Сразу в друзья лезешь! Да знаешь ли ты, что такое - друг?

- Сокровище и благо жизни.

- Как ты сказал? Говори понятней, Харон тебя возьми!

- А может, я тебя где-нибудь слышал?

- Не из тех ли ты... как их... а, из софистов? Нищенствующих?

- Софисты не нищенствуют, - вступился Сократ за честь своих противников. - Они продают свои знания.

- Ну, этого добра я покупать бы не стал, разрази меня гром! Его и руками не пощупаешь...

- А оно между тем порой стоит больше, чем то, что можно пощупать руками, - так-то, гражданин Афин! - возразил Сократ.

- Брось насмешки, старик! Ну да, я гражданин Афин, а дальше что? Чего нам только не наобещали! Все на ветер - правда, слушать приятно. Все же хоть немножко чувствуешь - кто-то что-то делает, чтоб в Афинах лучше стало...

- А ты знаешь, что для этого нужно? - живо перебил его Сократ.

- Откуда мне знать? Это их дело - придумывать, не наше. Мы землю понимаем, а не денежные счеты.

- Ах, клянусь Гестией! Домашний очаг, стадо овец, и земля так сладко пахнет! Какие были времена, когда вокруг тебя золотился ячмень...

- А чуть подальше наливались синие гроздья винограда, зеленели оливы... Да что - и вспоминать-то больно! Огонь, пламя - один пепел остался... Проклятые спартанцы!

- И вам уже нельзя вернуться? - спросил Сократ.

- На чужое-то? Ведь все это давно не наше. Пришлось продать за гроши, чтоб с голоду не помереть. Толстосумов, что могли скупить все, нашлось ой-ой сколько! Как подумаю, что теперь мой ячмень золотится для такого обиралы...

Поднялся еще один из кучки бедняков.

- Ну, мне пора к хозяину, - проговорил он, потупившись; слова с трудом сходили у него с языка.

- Как это - к хозяину? - заинтересовался Сократ, на что другой бедняк ответил:

- Чего ты удивился? Служить хозяину идет. Так, поденщина.

- Афинянин - афинянину? - ужаснулся Сократ.

- А что мне делать? Ничего другого не остается.

- Утратить достоинство гражданина? Бедняк - злобно:

- Утратить голод! Вот перетаскаю на своем горбу весь груз с его парусника - утратит голод и моя семья!

Из перистиля Анитова дома донеслись аккорды кифары, пение. В столовом покое, выходящем в перистиль, - пир горой; запахи яств перетекают даже поверх стены.

По этим аппетитным запахам бедняки, зная обычаи, стали гадать, что делается в доме, а главное - что там едят.

- Теперь - вальдшнепы, фаршированные желтками, - сказал Сократ.

- А ты ведь прав, старый. Пожалуй, вальдшнепы и есть. Что мы, бывшие земледельцы, узнали запах, это понятно. А ты-то откуда знаешь?

- Случается и мне бывать на пирах.

- Ага. Стоишь, поди, в дверях да декламируешь Гомера?

- Вроде того, - усмехнулся Сократ.

- Клянусь козлом Пана, у меня слюнки текут!

- Вот житуха-то, а?!

- У кого?

- У кого, у кого... У Анита! У вождя народа. Нашего вождя.

- Ха-ха! Наш! Это он прикидывается нашим. Только это курам на смех, прямо как в комедиях Кратина.

- От него кожами разит, будто от целой дубильни! А вот как до его собственной кожи добраться?

- Да, трудновато. Пожалуешься на него, а судьей-то будет над собою он сам. Так что лучше держать язык за зубами.

Сократ сказал:

- Я знаю силу, очень большую силу, которая даже такого человека может довести до падения, изгнания или смерти.

- Что же это за сила, мудрец? Я ее тоже знаю?

- Знаешь. Разве не чувствуешь ее в тех запахах, что долетают через стену? Эта сила - неумеренность. Она порабощает человека пуще всякого рабства.

- Да брось ты!

- Постой: сейчас там разносят жареную камбалу, - сказал Сократ.

- Да ну тебя! Зажми свой нос, нюхало! Мне сейчас интересней потолковать про неумеренность. Как это она может ввергнуть в рабство?

- В рабство страстей, милый мой. И владеют эти страсти человеком до тех пор, пока не доведут до беды... - Тут Сократ понюхал воздух и причмокнул. Клянусь псом! Теперь рабы носят на стол фаршированных поросят, отлично подрумяненных, с розовой корочкой...

- О молнии Зевса! - не выдержал Бирон. - Ты так в этом разбираешься, словно сам едал, а могу поспорить на пару быков, что таких поросят ты отроду не отведывал...

Сократ с улыбкой возразил:

- Поймать бы тебя на слове - если б сохранил ты еще свое имение, проиграл бы сейчас пару быков!

- Не напоминай ты мне все время об имении, и нечего зубы скалить, а то не сдержусь да брошусь на того прожорливого пустобреха...

Ксирон тихонько поддал жару:

- Сын моего бывшего раба теперь - раб у Анита, и он говорил мне: денег-то сколько у хозяина спрятано, а все новые да новые так рекой и текут к нему... Сто человек жили бы по-царски на эти денежки до самой могилы...