Сократ встречает Макиавелли

«По этому поводу может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх. Ибо о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернуться. … Кроме того, люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут  пренебречь ради  своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно.     … Итак, возвращаясь к спору о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся -- по усмотрению государей,  поэтому мудрому правителю  лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого».

Я поздравляю тебя с замечательной ясностью и хорошим литературным стилем! Это делает мою задачу логического анализа выявления истины намного более легкой.

А теперь по поводу того, что ты здесь говоришь…

Макиавелли: Но я также говорил в следующем предложении «важно лишь ни в коем случае не навлекать на себя ненависти подданных».

Сократ: Да, но это не отменяет того, что ты сказал выше.

Макиавелли: Понимаю, что этот отрывок должен тебя шокировать, но он не о морали. И это можно сказать о всей книге. Я не стремлюсь рассказывать людям о том, что они должны или не должны делать, но только о том, как устроена политика. «Государь» - это практика, а не теория; это политика, а не этика.

Сократ: О! Я понимаю. Мой вопрос не о том, насколько это этично, а о том, насколько это практично.

Макиавелли: Хорошо. И давай больше не будем так глубоко погружаться в философские теории.

Сократ: Но мы должны это делать. Должны ради тебя! Ты умозрительно выводишь свои практические выводы из своей общего представления о человеке. Ты безоговорочно утверждаешь: «о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны»… и так далее. И снова ты говоришь «любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут  пренебречь ради  своей выгоды».

Макиавелли: Но эти предпосылки – не теория, это факт. Мои основные законы подобны научной формуле – они основаны на наблюдениях с добавлением инструментов исторической науки, и они ведут к практическим выводам – политической технологии, так сказать.

Сократ: Я понимаю. Но если по какой-либо причине твоя формула – твои предпосылки или твой основной закон – не является фактом, не верна или является полуправдой, тогда и ее практическое применение потерпит крах.

Макиавелли: И я это понимаю.

Сократ: Итак, ты не отвергаешь такой способ познания как дедукция, то есть умозрительное выведение заключений из наиболее общих принципов?

Макиавелли: Нет. Но у меня практические цели, а не теоретизирование. И я начинаю и заканчиваю конкретными вещами, а не обобщениями. Я начинаю с конкретных наблюдений и уже из них вывожу общие законы, а потом прилагаю эти законы к конкретным ситуациям из практики.