Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани

На потерянном лице ребенка читался страх, который он пытался скрыть. Он подбирал слова, но не мог найти иного ответа, кроме того, что ему страшно. И Ракши этого стыдился, погрузившись в самобичевание. В попытке справиться с самим собой, он мобилизовал свой запредельный потенциал.

– Знаешь, где мы? – задал простой на первый взгляд вопрос широкоплечий брюнет.

– Мы? – замешкался принц. – Мы на предэспиранском холме…

– Мы стоим на пороге новой жизни – вот где мы. Посмотри на наше графство!

Ракши растерянно бросил взгляд, Гранос подошел и, обняв за голову, прижал лоб мальчика к своему. Ракши испуганно расширил глаза, пытаясь понять своего командира.

– Там почти никого. Весь человеческий род вышел навстречу смерти! Весь, – Гранос словно проникает в душу своему солдату, – а мы здесь, чтобы все они не погибли от этого нескончаемого зла. Среди нас нет места сомнениям, Ракши. Тебя избрали в спецотряд, значит, ты этого достоин. Понимаешь?

Ракши торопливо кивнул. Остальные солдаты внимательно ловили каждое слово, доносящееся из уст новоизбранного руководителя:

– Я чую страх, сынок. Ты боишься?

– Не… – неуверенно замямлил принц.

– Не лги мне, солдат! – прервал своего подчиненного Гранос. Отряд огляделся, дабы убедиться, что их не рассекретили враги.

– Да… – стыдясь признался мальчик, опустив глаза.

– Хорошо, – на удивление всем сказал командир. – Хорошо! – воскликнул еще раз, отпустив, наконец, его затылок, и через две секунды продолжил: – Не только ты боишься, Ракши. Взгляни на эти лица!

Принц рассматривает лица своих товарищей, глаза которых были полны решимости: в их кивке промелькнуло одобрение.

– Все они восхищались твоим напором в Амфитеатре! А ведь теперь ты в сотни раз сильнее! И все они трепещут пред Эхеллиосом. В страхе нет ничего постыдного, сынок.

Вникая в монолог командира, Ракши поднял свои круглые глаза, ожидая объяснения.

– Все боятся. Но храбрость не в том, чтобы сломя голову бросаться на врагов… а в том, чтобы, ощущая страх, не прятать голову в песок. Мы защищаем то, что выше даже нашей жизни! Нашу Родину… всех тех… добрых людей, которые проводят свои дни в трудах, чтобы по окончании дня вновь возвратиться домой. Обнять жену… и еще раз увидеть улыбки детей… А трус сбежит! Потому что трусу важна лишь своя шкура! А мы не трусы, сынок!

Ракши решительно кивнул. Гранос переспросил:

– Ты точно меня понял?

– Да, командир! – его голос стал заметно увереннее, а в глазах промелькнуло воодушевление.

– А теперь в укрытие. Ждем моих указаний, – прошипел Гранос. Подкрадываясь среди деревьев и кустов, он направился вслед за нежитями, ведя за собой отряд.

Под серым небом над царством зла каркали черные вороны. Надвигавшиеся приспешники смерти сотрясали почву тяжестью своих дюжих ног. И если у живых скелет покрывался плотью, то у нежити вместо плоти он скрывался под массивным слоем дополнительной костной ткани. Они все – жертвы кровавой дани чудовищному Эхеллиосу. Лицо некоторых еще сохраняло следы прошлой жизни в виде кусков мышц или кожи. У других и вовсе были глаза, вместо бездонной мглы. Встречались отдельные особи с половиной челюсти, а кто-то и вовсе без головы. В этой нечестивой орде выделялись возвышающиеся над всеми нежити-гиганты. Неимоверный кошмар отображался на черепах безбожных орков. Зло источалось из мрака глазного дна, а из нижней челюсти, словно наконечники копий, выступали клыки. Широчайшей спине придавали неистовый ужасающий вид огромные руки монстров. Опущенные острием вниз клинки царапали израненную землю. Сталь до жути лязгала, словно в предвкушении убийства.

Сгущающиеся кучи облаков над войском человечества приняли охровый окрас. Просветы в кратере теперь испускали лишь тени. За три сотни метров до живых конница безликих загадочно остановилась. Разрывая поле своими вулканическими копытами, жеребец Первого сына сделал несколько рывков. Чуть пошатнулась пехота людей, но вдруг генерал тьмы остановился. Его конь был словно соткан из черной вулканической породы, мускулами олицетворяя мощь. По ярко-алым жилам текла лава. На месте гривы зияла извилина, в которой неудержимым пламенем возгоралась магма. Сидящий на нем длинноволосый всадник был с голым торсом, и огонь прожигал его тело, расползаясь по нему, словно ветки. Но дымящаяся плоть его успевала восстанавливаться. Поэтому казалось, что огненные корни по его телу постоянно мерцали. Острый взгляд Зейнхана источал уверенность и решимость. Однако буквально сразу он отступил назад. Через несколько минут одна из карет со знаменем опущенного полумесяца, израненного копьем средь черных туч, направилась к центру поля. Она была довольно широкой и очень тяжелой. Что-то мешало ей передвигаться, как обычно, будто ее лошади хромали.

Предавшись панике, люди начали шептаться:

– Похоже, Эхеллиос…

– Эхеллиос?