Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани

Гордый Сальвадор в бело-золотых доспехах с белым мехом бросил косой взгляд на своих подданных. На его лице читалось презрение. Презрение к трусости. Затем он ускакал навстречу темному сюзерену. Отворяется черное решето, под тяжестью которого трескается лед. Высовывается черная нога в блестящих черных туфлях. Нервы людей напряжены до предела. Казалось, момент появления самого Эхеллиоса никогда не настанет. И тут следом за ногой вальяжно выбирается и сам господин Дариомерны. Карета будто взмывает в ту секунду, когда давление его массы покидает ее. Кони позади него преклонили колени, выражая свой трепет и почтение. Безликие склонили головы, а нежити упали на колени. В хмуром небе разразилась гроза, но лица вышедшего из кареты все еще было не разглядеть. Сальвадор готов созерцать воплощение смерти лицом к лицу. Его образ должен олицетворять весь ужас, создавший столь безумную армию чудовищ. Рога, морщины и огромные клыки; шипы по телу, хвост скорпиона и чешуя; черные вены и мрачная аура грозы – самое малое, чем можно описать эту персону. И действительно, Эхеллиос, шагая навстречу Сальвадору, буквально убивал землю. Лед не испарялся, а вместе с землей превращался в черную жижу. Характерный хруст и треск издавали ноги. В один момент его вальяжный марш замедлился, и генерал Эсперансы обрадовался: «Триболы». На пару секунд опустив голову, враг будто осмотрелся, затем, собравшись с силами, вновь устремился вперед. Уже стали хорошо видны его широкие плечи и ровная осанка. Сальвадор все предвкушал встречу с безумным кровопийцей, не умеющим совладать со своими эмоциями, как и прочие вампиры. Он рисковал жизнью, выступив в одиночку навстречу этому злу. Но чутье подсказывало ему, что это самый верный шаг. И вдруг тени с лика древнего правителя исчезли в полумраке. Каково же было удивление Сальвадор, когда уставившись в глаза Эхеллиосу, он разглядел лишь человека. Его глаза, обрамленные слегка волнистыми густыми бровями, были строги и по-своему прекрасны, выражая сочувствие и понимание. Ровные и симметричные черты гладкого лица не имели ни единого изъяна, ни единой морщинки. На мощных скулах выделялись мышцы, подчеркивая силу и мужскую красоту. А нос идеально правильной формы красовался над красивыми губами. Изящную челюсть венчал волевой подбородок с ямочкой посередине. Шатен с черными бровями и голубыми глазами заговорил на удивление приятным и благородным баритоном необычайно вежливо и культурно:

– Добрый день, генерал Сальвадор.

Замешкавшись, генерал отвел глаза в сторону в попытке найти объяснение происходящему. Он не знал, как реагировать на столь непредсказуемое появление повелителя безумия.

– Добрый… добрый день. Эхеллиос?

– Да, дитя.

– Не таким я вас ожидал увидеть…

– Я понимаю. Обо мне говорят много, но мало что из этого правда, – его голос был настолько добрым и мягким, что внушал трепет.

«Я выгляжу, как старик, а ощущаю себя рядом с ним ребенком», – подумал седовласый человек, стоящий рядом с конем напротив Эхеллиоса, и ответил:

– Вы пришли за данью?

– Нет, дитя, не за данью. Я пришел за равновесием.

– За каким еще равновесием?

– Прошу, пройдем в мою карету, – настоятельно пригласил вампир. Сальвадору следовало бы отказаться, но оппонент был необычайно любезен.

Армия людей вздрогнула в оцепенении, наблюдая, как их глава ступает в карету с величайшим злом. Они лишь видят, как черная тень, которая выше на голову их господина, ведет его чуть ли не в обнимку.

На серо-синем ковре в эльфийском стиле с узорами ветвей деревьев стоял прозрачный двухъярусный стол в золотой оправе, имеющей изящные изгибы. На нижнем ярусе горели небольшие светильники, а на верхнем стоял серо-синий кувшин с золотыми бокалами. Стены кабины под платиновым покрытием со светло-синей гравировкой плавно переливались, на них висели золотые канделябры. И Сальвадор уселся на синий кожаный диван напротив хозяина роскошной кареты. Он дивился, на время утратив дар речи. Таинственная персона Эхеллиоса стала для него еще более непредсказуемой, ведь он боялся умереть. Перед ним сидел шатен в черном костюме и белой рубашке с манжетами и великолепными кружевами. Ухаживая, налил сначала гостью, затем себе.

– Как часто враги пьют за одним столом?

– Как проявляется и свет, и тьма? – парировал седовласый человек.

– Вы правы, мой гость, – поднял бокал своей массивной рукой и продолжил: – За свет и за тень.

– Я не могу выпить кровь, – насторожился генерал.

– Это все, что вас останавливает, Сальвадор?

– Видимо, да. Разве это не весомый аргумент?

– Тогда пейте, потому что это горсарийское вино.

«Да он, должно быть, издевается! Он наслаждается тем, как жалок я пред ним. Но нельзя искушать судьбу… Надеюсь, это и правда вино, – призадумался воин в бело-золотом. Он поднес бокал к носу: Хм… пахнет, как вино», – затем с довольным лицом звякнул по бокалу в ожидающе протянутой руке хозяина:

– За свет и тень.

После глотка Эхеллиос проговорил:

– Выставили триболы? Умно.