Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина

Графу Павлу Александровичу, владельцу роскошного дворца на Невском проспекте в Петербурге, необходимо было иметь загородную резиденцию, да такую, в которой не зазорно было бы принимать самого государя императора. К работе над проектом он не мог не привлечь своего сверстника, бывшего крепостного, впоследствии друга, Андрея Воронихина. По-видимому, общий замысел дворца принадлежит этому знаменитому архитектору. Как раз перед этим Воронихин работал в императорских резиденциях – Петергофе и Павловске. В общем замысле дворца в Марьине ощущается дугообразный замах дворца в Павловске и академическая строгость воронихинских колоннад в Петергофе. Львы, охраняющие входы в здание, тоже, по-видимому, родственники петергофских и павловских зверей.

Однако ни Воронихину, ни Строганову не суждено было увидеть свои замыслы воплощенными. Государственные дела, Наполеоновские войны отвлекли графа от обустройства имения. Потом он вместе с единственным сыном Александром отправился на Отечественную войну. Воронихин с головой ушел в строительство грандиозного Казанского собора в Петербурге. В 1814 году граф Строганов лишился и сына, и друга. Андрей Воронихин внезапно умер 21 февраля в Петербурге. Сын Александр погиб 23 февраля в предпоследнем сражении войны, за месяц до взятия Парижа: ему оторвало ядром голову, и тело его отец три дня разыскивал среди тысяч трупов. 42-летний граф Павел вернулся в Россию духовно и телесно надломленным человеком и через три года умер.

Строительство в Марьине, однако, началось в 1814 году. Руководил им ученик Воронихина Иван Колодин. Через четыре года прекрасный полукруг дворца предстал перед гостями – императором Александром Павловичем и императрицей Елизаветой Алексеевной. Встречала их вдова графиня Софья Владимировна. Со дня смерти мужа и до собственной смерти – более 23 лет – она прожила в Марьине, изредка только наведываясь в Петербург или посещая иные свои владения. По соседству с усадьбой ее иждивением была выстроена Троицкая церковь, основана земледельческая школа. После ее смерти имение перешло дочери, княгине Аделаиде Павловне Голицыной. Голицыны владели имением вплоть до революции.

Усадьба Марьино

Интерьеры дворца погибли во время войны. Долгое время усадьба пребывала в запустении. Сейчас усадебный дом и часть парка восстановлены новыми владельцами. И при этом они доступны для посетителей. Такой судьбы можно пожелать множеству других усадеб России.

Белогорка – усадьба купцов Елисеевых

За два имперских столетия Петербургская губерния, она же земля Ижорская, превратилась в усадебно-парковый рай. К 1917 году в губернии насчитывалось более двух тысяч помещичьих усадеб. До наших дней сохранилось около 50. Впрочем, «сохранилось» – не совсем подходящее слово. Три четверти «сохранившихся» стоят в руинах, а если и переходят в частные руки, то, как правило, окружаются глухими оградами, и что там дальше с ними происходит – неведомо.

Усадебный дом в Белогорке

В часе езды от Петербурга на берегу реки Оредеж расположена усадьба Белогорка. В конце XIX века это старинное дворянское имение приобрел Александр Григорьевич Елисеев, представитель знаменитого купеческого рода, владевшего магазинами, домами и складами в Петербурге и в Москве. Правда, из отцовско-дедовского дела он к тому времени уже вышел, но денег имел достаточно. Купленное имение он отдал в приданое за дочерью, когда она, овдовев, решила вторично выйти замуж. На месте старого барского дома началось строительство нового – с купеческим размахом и с аристократическим архитектурным вкусом.

Елисеевы вообще знали толк в современной архитектуре. Об одной из самых смелых построек Петербурга эпохи модерна – о доме Торгового товарищества братьев Елисеевых на Невском проспекте – речь пойдет дальше. Александр Григорьевич заказал проект дома в Белогорке Владимиру Тавлинову – «гражданскому инженеру», как тогда называли строителей, имевших техническое, а не академическое образование. Неожиданный выбор (ведь Елисеев мог нанять самого знаменитого, самого дорогого архитектора) объясняется просто: Тавлинов был хорошо знаком с другом семьи Елисеевых Степаном Овсянниковым, тоже из могучего купеческого рода. Семейную усадьбу должен строить семейный архитектор.

И надо признать: безвестному Тавлинову удалось прекрасно справиться с поставленной задачей. Дом в Белогорке соединяет в себе трудносовместимые качества. Он богат, даже роскошен – но при этом одет в одежду безукоризненного вкуса. Он сложен и прост, причудлив и строг. Он, конечно, дворец, но в то же время он – милый, обаятельный загородный дом, удобный для житья и отдыха. Он и смотрится с разных сторон совершенно по-разному – настолько, что, если взглянуть на фотографии его фасадов, трудно поверить, что они принадлежат одному и тому же зданию.